Осенняя сказка. Часть вторая
Прислано admin на Ноября 12 2011 11:44:40
Продолжение. Начало - З Д Е С Ь
Часть вторая, Верхнетоемская
Следующая на нашем пути узкоколейка – Верхнетоемская. Расположена она в посёлке Зеленник на берегу Северной Двины в сотне километров выше по течению от Конецгорской. Кто читал «Белые ночи», помнит, с какими приключениями мы тогда попали в Зеленник. Посёлок расположен на другом берегу Северной Двины относительно шоссе Архангельск – Котлас. Сообщение с ним осуществляется леспромхозовским паромом, который не имеет жёсткого расписания, а курсирует по указанию руководства предприятия. Для того чтобы решить вопрос с переправой в Зеленник нас и «пионерки», мне пришлось написать в ООО «Зеленниклес» официальное письмо. Увы, сделать это я успел лишь за два дня до выезда. Эти два дня директор был в командировке, главный инженер и главный механик – в отпусках. Письмо осталось без ответа.
Уже не надеясь на решение вопроса с переправой, я на всякий случай оставил письмо и контакты коллеге по работе Максиму Колганову. С ним и выходим на связь после переправы из Рочегды. К нашему удивлению, в понедельник наша просьба была в «Зеленниклесе» рассмотрена положительно. Максим сказал, что нас ждут, и передал контактный телефон диспетчера предприятия. А диспетчер в Зеленнике один, он командует и тепловозами, и паромом, и немногочисленным автотранспортом.
На котласское шоссе мы вышли в пять вечера. Чтобы успеть переправиться в Зеленник засветло, пришлось лихо гнать «уазик» по трассе. Хуже стало на стыке районов, когда шоссе превратилось в грунтовку. Вот и знакомый поворот на Зеленник. Он, как и поворот на Рочегду, не был обозначен никаким указателем. Если бы я не был здесь раньше, шансов найти это место до вечера не было.
Полевая грунтовка спустилась в пойму Двины, вышла на берег. Вот оно, место причала парома. Но что это? Перед нами мелкая протока, а за ней огромный песчаный остров – длинная, вылезшая из воды мель. Соображаю, что прошлая экспедиция была в июне, то есть ещё по большой воде. Сейчас же вода ушла, и все мели выглянули на поверхность. Звонок диспетчеру подтвердил это подозрение. Сейчас катер с пассажирами причаливает куда-то рядом, но туда не подъехать на машине. Нам было предложено переправиться с вещами и дрезиной, без машины. Подумав, мы засопротивлялись. Прокатить «пионерку» по пескам, затащить на борт катера, а потом вкатить её на кручу противоположного берега не представлялось реальным. Диспетчерша взяла тайм-аут, чтобы посовещаться с руководством.
Плещется о песчаные берега вода, тёмно-синяя гладь блестит в лучах вечернего солнца. На том берегу песчаные кручи, за которыми виднеются краны нижнего склада, серебристые ёмкости ГСМ, антенна диспетчерской. Стоят вдалеке зелёные классные вагончики узкоколейки. Рядом показался оранжевый тепловоз, в видоискатель камеры было видно, как потащил он на нижний склад длинный состав гружёных сцепов. Эх, как бы нам сейчас туда попасть?.. Цель близка, да как до неё добраться?
Звонок диспетчера. Нам предлагают ехать к дальнему месту причала парома, куда катер может подойти с баржей. Диспетчер долго объясняет путь: «Выйдете на шоссе и поедете дальше в сторону Котласа. Через несколько километров слева будет указатель «Сефтра». Там свернёте на лесную дорогу, которая выведет на луга, в пойму. Машина-то у вас какая, «уазик»? Тогда проедете. Там болотце будет, а потом пески. Главное, со следа в стороны не сворачивайте, а где он у берега реки оборвётся, там паром и ждите. Капитан уже пошёл заводить катер. Ему туда почти час против течения идти, надо засветло назад успеть!»
Едем по шоссе и в три пары глаз ищем заветный указатель. Да вот он! Мелькнула на миг фанерка с корявой надписью краской от руки «Сефтра», прибитая к сосне. Не знали бы про неё, никогда бы не заметили! Сворачиваем. Болото для нашего «уазика» оказалось пустяковым, сложнее было бороздить пески. Едва различимый «уазовский» след тянулся через два километра песчаных барханов. Машина шла тяжело, зарываясь в мелкий песок. Я постоянно давил на газ, боясь потерять скорость. Если машина в такой пустыне встанет, может уже и не тронуться с места. Перед рекой след разветвился. Замешкавшись, я не вписался в последний вираж, сошёл со следа и забуксовал в песке. Хорошо, что случилось это рядом с местом причала парома – кучи горбыля, сваленной у воды. С помощью этого горбыля мы и выехали из зыбучих песков. Уверенно я почувствовал себя только тогда, когда все четыре колеса машины оказались на древесных обрезках.
Катер «Зеленник» давно уже был в пути, но мощное течение реки давалось ему непросто. Звук работающего на полном ходу дизеля отчётливо раздавался над просторами реки. Катерок тащил большую, прицепленную к борту баржу. Сделав прицельный вираж, он ловко воткнул её в берег перед колёсами «УАЗа».
И вот мы одни под плеск волн и стук корабельного дизеля на широкой барже идём по Двине. Широкая река несёт свои воды на север. По берегам песчаные кручи, отмели, густые леса. Впереди по правому берегу виднеются крыши Зеленника, кучка тепловозных кабинок на берегу. Сзади – покосившиеся домишки деревеньки Ермолинская. На мокром рифлёном полу баржи притих «уазик». Катер медленно вёз нас из цивилизации в маленький лесной мир. Отдельный мирок, оторванный от большой жизни. Мирок, что целиком почти намеренно скрывается под неприметной табличкой на далёкой теперь от нас придорожной сосне. Павел так и окрестил его: «планета Сефтра».
Переправиться мы успели аккурат к наступлению темноты. Поколесив по тихим улочкам Зеленника, находим дорогу к диспетчерской. В её окне уже горит свет, внутри топится печка. Девушка-диспетчер, ничуть не удивившись цели нашей поездки, обрисовывает нам картину движения. Узкоколейка лежит до 57-го км, до самого конца, но эксплуатируется только до 28-го. Погрузка ведётся на усах 22-го и 28-го километров. Узкоколейка работает круглосуточно – в две смены. Днём обычно работают 2–3 тепловоза, в ночь – 1–2.
– А ночная смена ещё здесь, – спросили мы.
– Нет, они в семь вечера поменялись и с порожняком в лес уехали. Вернутся к утру,– ответила диспетчерша.
– А будки у вас на разъездах есть, чтобы переночевать?
– Есть. На 6-м будка большая, но без стекла, на 8-м тоже есть, но разваленная. За ними не ухаживают, потому что рядом с посёлком. А хорошие будки дальше, с 14-го км начиная, идут.
– Ну, раз движения до утра не будет, поедем на 6-й ночевать.
– Поезжайте, а утром с мобильного диспетчера наберёте и дорогу себе запросите. С 6-го телефон хорошо берёт.
На том и порешили. У диспетчерской разгружать «пионерку» было негде, поскольку ближайшие пути были заставлены тепловозами и вагонами. Поехали на переезд в посёлок, к посадочной. Посадочная в Зеленнике – это длинная, вагона на три, крытая деревянная платформа с лавочками и служебным помещением. Помню, в 2005 году там дежурил мужик, которому вечером приезжающие с рабочим поездом лесозаготовители сдавали бензопилы на подточку.
По тёмным улочкам посёлка бродила молодёжь, иногда проезжали мотоциклисты. Положительно то, что откровенно пьяных людей видно не было. Процессу разгрузки дрезины никто не удивлялся. Проходящий мимо мужичок завёл беседу: «Вот, молодцы, мужики, в лес собрались. Прямо завидую вам. Я ведь тоже лес люблю. Всё, на следующей неделе беру отпуск – и в тайгу дней на десять. На 45-й, у меня там в стороне на речке избушка есть. Если скоро возвращаться не надумаете, там и встретимся!»
Замелькали в свете фары шпалы, заблестели накатанные нитки рельсов. Поплыли под треск минского двигателя в стороне жёлтые огоньки домов посёлка. Ровный магистральный путь устремился в плотный сосняк. Чернота, ночная узкоколейка. Кругом ни души. Разъезд 6-го км представлял собой тупик для скрещения поездов. В кустах у стрелки притаилась просторная изба с печкой. Оба окна действительно не были застеклены, а значит, ночной холод проберётся сюда, несмотря на печь!
Осмотрев жилище, мы решили убедиться, что на 8-м км не лучше. Перегон между разъездами представлял собой серию крутых кривых, спускающихся под уклон к реке Сефтре. Едва удерживая гружёную «пионерку» на спуске, мы выкатились на серое полотно моста. Мост был высоким и длинным. Фара освещала только брусья, не добивая до берега. Поэтому складывалось ощущение, что эта гигантская деревянная конструкция зависла над чёрной бездной. 
На 8-м был аналогичный тупик. Вероятно, здесь делят груз и по частям ввозят его в подъём до 6-го. Будка оказалась полуразрушенной, а пока мы осматривали её, сверху полил проливной дождь. Осадки, капавшие на нас вчера и позавчера, сразу же показались цветочками. Не теряя ни секунды, мы развернули дрезину и рванули назад на 6-й. Но вверх – не вниз! «Пионерка» стала боксовать на мокром подъёме. Пришлось снизить скорость и играть сцеплением.
Проблему с окнами решили просто: нам помогла прихваченная запасливым Павлом полиэтиленовая плёнка. И вот уже не чувствуется ночная сырость, жарит печка, густо парят сушащиеся на ней вещи. В просторной избе, сделанной из толстого бруса, тепло и уютно. А за окнами беснуется ливень. Барабанит по крыше, шуршит листвой. В шести километрах отсюда спит посёлок Зеленник, а где-то далеко в тайге в свете фар идёт погрузка состава. А дальше за ним – десятки километров глухой тайги. Где нет ни дорог, ни людей, ни посёлков…
Спали эту ночь мы так крепко, что ночной груз даже не разбудил нас. Только Иржи вспомнил, что слышал его сквозь сон, но просыпаться и вылезать из тёплого спальника не захотел. Настало утро. Дождь стал тише, но не прекращался. Выглянул из избы я на шум дизеля. В туманной дымке просвистел мимо красный ТУ6А № 8 с порожняком, а следом за ним яркий оранжевый ТУ8 со сборным – порожняком и классным вагоном. У обоих тепловозов из кабин были выведены вверх активно дымящие трубы буржуек.
После завтрака дождь наконец закончился, и мы стали готовиться к отправлению. Позвонив диспетчеру, узнали, что больше со стороны Зеленника тепловозов не ожидается. Ушедшие же в лес находились на погрузке на 22-м и назад не запрашивались. Удостоверившись, что путь свободен, мы поехали вперёд.
За 8-м км дорога пошла извилистая. Одна кривая на другой. Узкоколейка какими-то буераками по краю склона карабкалась на подъём. Слева шла плотная стена леса, справа перелески перемежались вырубками, полянами. Жёлтые и зелёные кроны редких деревьев на фоне серого затянутого облаками неба, внизу – ярко-красная полоса кустарника. Внезапно у Павла зазвонил телефон. Что это? Ого, диспетчер! «С 22-го вышел груз, ждите его на 14-м!» – было велено нам. Приятно было ощущать себя полноправным участником движения.
14-й км – двухпутный разъезд. Когда-то это место называлось «станция Сортировочная». Это было в далёкие 50-е, когда длина магистрали УЖД не превышала 25 км. Дело в том, что от Зеленника до этого места вырубка леса практически не велась, все лесозаготовки находились дальше. Так вот, заготовленный на усах лес маневровыми паровозами вытаскивался сюда, на 14-й, где формировались полноценные составы для тяжёлых магистральных паровозов. Потому и название станция получила такое – Сортировочная.
Заехав на объездную, заглушили двигатель и стали ждать. Минут через десять из кривой показался груз. Вёл его красный ТУ6А № 8. Зеленниковский леспромхоз заготавливал сортимент, в составе проходящего поезда было 3 сцепа, по два штабеля древесины на каждом. Мокрые брёвна медленно покачивались на стыках, в облаке сизого тепловозного дыма груз удалялся в туманную даль.
Диспетчер дал разрешение на отправление до 22-го. Моховые болота, дебри, кривые, прямые, серое осеннее небо и сказочный, пестреющий яркими осенними красками лес. Дорога в неизведанную даль, в красивую осеннюю сказку несла нас вперёд. Проследовали наезженные усы 17-го и 18-го км. В конце первой длинной прямой перед разъездом 21-го км работали трое дорожников – меняли шпалы. Вот и 22-й км, рабочий ус. Следуем на него, чтобы увидеть погрузку второго состава. Ус свежий, уложен на корявом берёзовом кругляке. Рельсы Р18 виляют из стороны в сторону. Движемся по усу медленно, осторожно.
Успели проехать мы километра полтора, как впереди, из туманной дали просеки, показался оранжевый ТУ8 с грузом. Пришлось снимать «пионерку» с рельсов и фотографировать состав где пришлось – через кусты, на фоне грязного месива трелёвочной колеи. Впрочем, этот фон придал свой неповторимый колорит снимку.
ТУ8 повёз в Зеленник 4 сцепа сортимента. Больше тепловозов в лесу не было. С трудом водрузив «пионерку» обратно на рельсы, мы решили не ездить теперь на погрузку, а возвращаться на магистраль. Там ведь ещё столько километров…
За двумя довольно крутыми кривыми показался разъезд 25-го км, бывшая станция Треугольная. В 50-е годы здесь был треугольник для разворота паровозов, рядом со станцией располагался посёлок Лесной. Сейчас 25-й представлял собой двухпутный разъезд с тупиком. На объездной были брошены платформа со шпалами, вагон-столовая и состав порожних сцепов, в заросшем кустарником тупике притаились ржавый путевой комбайн и длинная вереница оранжевых дозаторов. Замыкали состав несколько старых балластных вагонов с деревянным кузовом, сконструированных на базе платформ.
От посёлка уже и след простыл. Выселили его ведь ещё до начала 70-х годов. Даже поляна давно заросла березняком. Не осталось следов и от насыпи треугольника. Осмотрев разъезд, мы поехали дальше.
Вот и 28-й км, здесь от магистрали отходит последний действующий ус. Судя по звукам, лес пилят где-то совсем рядом, за кривой. Дальше на тепловозах не ездят, путь чистый, но ржавый. Отъехав полкилометра от стрелки, фотографируем живописный деревянный лоток, аккуратно сложенный из чёрных, намокших от дождей брусьев. Надо отметить, что все водопропускные сооружения Верхнетоемской УЖД были сделаны на редкость правильно и аккуратно. Что малые мосты, что лотки – все по типовой схеме, из бруса. В то время как на ряде дорог подобные сооружения «лепят» из кругляка, гнилых шпал или старогодних рельсов.
31-й км – типовой двухпутный разъезд. Во входной горловине – деревянная будка. Впереди – жёлтая стена берёз, в которую по насыпи с жёлтой травой уходит едва приметная узкоколейка.
На 34-м км дорога идёт через широкое топкое болото. Над пышными мхами возвышаются чёрные силуэты мёртвых сосен. А возле насыпи растут карликовые берёзки. Листва с них не облетела, она окрасилась в огненно-рыжий цвет. Словно факелы, стоят они средь простора болот.
За болотом узкоколейка идёт на подъём. Наверху 35-й км, место примыкания 8-й, Кодимской ветки. Стрелки нет, но в кривую уходит заросший, отрезанный от магистрали ржавый путь.
38-й км, очередной разъезд. Два пути, типовая будка, забытая платформа. Облачность уходит наверх, влажность уменьшилась. Высохшие рельсы ведут нас дальше. Волей-неволей начинаешь терять счёт кривым, лоткам, разъездам. Кругом ни души, только тихий жёлтый лес да замершая узкоколейка. Кажется, что время остановилось здесь, что попали мы в какой-то затерянный мир, брошенный человеком. Рельсы, стрелки, будки, брошенные вагоны. И лишь одинокий ворон, вспорхнувший с верхушки высокой ели, говорит нам о том, что жизнь здесь идёт, не стоит на месте.
За кривой показалась стрелка. Ржавый путь прямо, такой же уверенный ржавый путь в кривую направо. На топографической карте узкоколейка заканчивается как раз где-то здесь, но по факту должна идти ещё около 15 км. Это новое строительство последних лет – конца 90-х – начала 2000-х, которое не попало на карты. Куда идут эти пути, какой из них магистраль? Решаем, что ведущий прямо, и угадываем.
Здесь же, на 42-м, справа обнаружилось примыкание старого балластного карьера. Ржавый тупичок заходил в раскопанный котлован, по верху которого росли ярко-красные кусты. Жёлтые берёзки, зелёные пушистые ёлочки, коричневая пожухшая трава. А ещё нежный белый пушок на высохших жёлто-коричневых стеблях иван-чая. Казалось, таких красок в природе не бывает, а они есть! Здесь, в Архангельской области, в период короткого бабьего лета.
На 44-м км узкоколейка стала по высокой насыпи пересекать овраг. Внизу журчала тихая лесная речка Тальшема. С изгибами и омутами, каменистыми перекатами, островками кувшинок речка углублялась в густой непроходимый с виду еловый лес. Через реку был перекинут высокий деревянный мост узкоколейки. В опорах запуталось несколько корявых, принесённых паводком лесин. У моста в траве припрятана лодка. Значит, несмотря на мелкое русло, по речке можно сплавиться. 
Время – три, пора обедать. Костёр развели прямо на насыпи, рядом с мостом. Мы одни, здесь и дрезину с пути можно не снимать! Тем временем потеплевший ветерок гонял по небу высокие слои облаков, шуршали кронами могучие ели. Треск углей старой высохшей шпалы нарушал привычную тишину забытого всеми пространства.
За Тальшемой магистраль пошла на подъём. Наверху, на краю высокого елового леса, разъезд 45-го км. Обустроенная будка с лестницей на крышу, внутри лавки, стол, керосинка. Ну, и печка конечно же. Отличное место для ночёвки, но рановато ещё!
Выходная стрелка разъезда была демонтирована. Видно, не хватало куда-то на новый ус. Почему сняли стрелку здесь – непонятно, ведь дорога дальше идёт. А на тепловозе туда теперь уж совсем не проехать. Дрезинщики, кстати, ездили. Это было заметно по проложенным вместо отсутствующих рельсов доскам.
Начались совсем свежие вырубки. Низкий кустарник, поляны поседевшего к осени иван-чая. Серая трава стала прятать ржавые рельсы. Они еле-еле держались на гнилых, разрушающихся шпалах, вдавленных в мелкий песчаный балласт. По всему видно было, что дальше 45-го тепловозы не ездили очень давно. Насколько я помню, по рассказам зеленниковских машинистов, в 2005 году этот участок уже не эксплуатировался. Тогда лесозаготовки велись на «БАМе» – ветке 42-го км.
По всему видно, что скоро дороге конец, но рельсы упорно шли вдаль. На 50-м км стрелка. Здесь заканчивается официальная магистраль дороги. Налево – 9-я ветка, направо – 10-я. Посередине – развалившаяся будка. Следуем по стрелке на 10-ю. Рельсы углубляются в заросли кустарника, ветки хлещут по лицу. Дрезину несёт вниз, на спуск, главное, чтобы рельсы не закончились неожиданно!
Закончились они, кстати сказать, довольно ожиданно, снятой входной стрелкой разъезда 56-го км. Как раз напротив заросшей кустами будки. На боковом пути разъезда стояла брошенная путевая машина ВПР-300у. Истьинский машиностроительный завод, 1988 год, гласила жестяная табличка. Совсем новая, грустно подумали мы.
За разъездом путь пошёл по заросшему молодняком бугру, а затем резко «ухнул» вниз. Впереди открылась красивая панорама глубокого оврага. Надеясь на верность колеи, мы, скрипя тормозами, полетели вниз. Остановить «пионерку» на таком уклоне не представлялось возможным. А потом полезли наверх, в облаке сизого дыма. Петляющий путь устремился на очередной бугор, к торчащим вверху макушкам ёлок. Там, наверху, как оказалось, и был тупик Верхнетоемской узкоколейки. Наваленная на насыпи куча брёвен, а дальше выдернутые шпалы снятого уса. Шёл он когда-то на самую дальнюю делянку Зеленниковского леспромхоза.
А на обратном пути из-за облаков показалось закатное солнце. Его яркие лучи выглядывали из-за ёлок и берёз, приятным жёлтым светом освещая осенний лес. От этого света листва становилась ещё более жёлтой, оранжевой, яркой и насыщенной. 9-я ветка оказалась короткой, чуть более километра. Дальше – разобрано. Исследовав её, мы отправились ночевать на разъезд 45-го.
В будку прибыли с последними лучами солнца. Напилили дров, развели костёр, в вечерних сумерках съездили на Тальшему за водой. Над водой был туман, густой пеленой заполнял он всю долину реки. Вернувшись назад, мы смотрели, как в сгущающихся сумерках летели в тёмное небо искры костра, погружался в ночную тьму чёрный лес, потрескивали жаркие еловые дрова да раздавались в стороне в кустах лесные шорохи. Хорошо было у костра, в глубине архангельской тайги, вдали от шумных городов и цивилизации. Вокруг на десятки, сотни километров лес, живущий своей лесной жизнью!
Утро было пасмурным. Снова хмурилось небо, суля дождь. Погода дала нам спокойно позавтракать и разразилась моросью лишь тогда, когда, погрузив на дрезину вещи, мы тронулись в путь. 42-й км, сворачиваем на «БАМ». Ветка идёт в какой-то унылый лес. То ли место такое, то ли с каждым днём нашего пребывания осень берёт своё, но многие берёзы здесь почти облетели, машут заблудившейся экспедиции голыми ветками крон.
На 2-м км насыпь старой ветки уходит вперёд, а путь поворачивает направо, на новую ветку. «Новый БАМ» называется она. Это строительство середины 2000-х, совсем свежее. Здесь работал леспромхоз в 2005 году, ушёл он отсюда ближе к Зеленнику в 2008-м. Чем дальше, тем больше ветка превращалась в ус. Вот закончилась насыпь, путь пошёл по поверхности земли. В низинке попали в заросли хвоща. Рельсов не было видно, двигались наугад. Трасса петляющего пути едва угадывалась на широком пространстве просеки, а сочные зелёные хвощи смачно лопались под колёсами дрезины.
За временным двухпутным разъездом начиналось море травы. В этой траве мы сменили направление с южного на юго-восток. Ус свернул в лес и пошёл по болоту, прямо по мху. В одном месте путь под весом дрезинки лихо ушёл под воду, из мха показалась берёзина, от которой Павел, наблюдавший за процессом поездки в окуляр видеокамеры, не успел увернуться и получил удар по колену. Вырубки сменились густыми ельниками. Если присмотреться, на каждой иголочке пушистых ёлок висело по капле воды. Заденешь ёлку – словно в душ сходил! А ус всё петлял по лесу, периодически разветвляясь. То выходя на бугры, то утопая в пушистых мхах. Путь окружали старые, поросшие лишайниками ели. Но вот и поперёк пути ель – завал! За ней ещё одна, ещё. За завалами виднеется силуэт зелёного вагончика. Брошенный классный стоит на подуске. Салон внутри отделан вагонкой, дверь плотно подогнана. На столе – соль, спички, чай, у печки запас сухих дров. Даже занавески на окнах. Видимо, вагон здесь оставлен не случайно, в нём частенько ночуют охотники. Потому и путь досюда от завалов расчищен, дальше же, пили не пили – бесполезно!
Возвращение в Зеленник – бесконечный путь. Как же далеко мы забрались! Снова ржавые рельсы под колёсами дрезины, молчаливый безлюдный лес, стрелки, разъезды, мосты и лотки, оранжевые берёзы, красные осины. В кривой, сразу за разъездом 38-го км, мы заметили встречную «пионерку». Ух, отвыкли уже от людей, встреча показалась неожиданной. Слава Богу, мужики не спешили, и обе дрезинки успели остановиться вовремя. Чтобы не снимать тяжёлую «пионерку» с рельсов, решили откатиться назад, на разъезд.
Встречная дрезинка была капитальной: с лобовым щитом, с крышей-навесом. На такой не страшна непогода. Двое довольных мужичков ехали на охоту на 45-й. В ту самую избушку, из которой несколько часов назад выехали мы. Мужики ехали на несколько дней, поэтому не торопились. Они поболтали с нами про леса, узкоколейки, охоту, рыбалку. Потом завели свою «пионерку» и медленно покатили к 42-му.
28-й км, спокойный участок УЖД позади. Середина дня, а значит, движение тепловозов в самом разгаре. Сети сотовой связи нет, до диспетчера не дозвониться, следовательно, надо ехать вперёд осторожно. На 20-м, как и вчера, работают дорожники. Интересуемся о движении поездов у них. Оказалось, что один тепловоз грузится на 22-м, второй на 18-м на усу работает, что же касается Зеленника, то оттуда кого угодно ещё отправить могут, не угадаешь. Прибыв на 14-й, на всякий случай решили позвонить диспетчеру и были правы. «Ждите, не отправляйтесь, порожняк навстречу идёт!» – сказала диспетчерша. И действительно, минут через десять со стороны Зеленника показался оранжевый ТУ8 с порожняком – тремя сцепами сзади и одним, почему-то прицепленным спереди. Порожняк не груз, тепловоз лихо проследовал разъезд и скрылся в кривой.
Зеленник. Красивый посёлок. Он просто очаровал нас. Тихие улочки, аккуратные домишки, разноцветные деревца. Красивейшие пейзажи русской золотой осени. Каждый кадр – картина, которую хочется дома повесить на стену, чтобы долгими зимними вечерами вспоминать эту замечательную экспедицию. Лично мне не верится, что такую осень можно повторить!
Станция, как и позавчера, заставлена вагонами и разноцветными тепловозиками. У диспетчерской отдыхает ТУ6А № 8, который работал вчера в день. С другой стороны жёлтый ТУ6А-3459 с зелёным классным вагоном, рядом красный ТУ8-470 со сцепами. Заходим к диспетчеру, благодарим за поездку. Диспетчер звонит капитану парома, назначает время переправы. В ожидании парома решаем посетить депо.
Здесь всё, как и в 2005 году, только тепловозов прибавилось. Узнаём у мастера, что 4 тепловоза ТУ6А привезли прошлой зимой из Авнюги. Вот один из них, зелёный ТУ6А-729 с навесным плугом. Жёлтый ТУ6А-3459 тоже авнюгский, то-то мне знакомым показался его номер. А что же теперь в Авнюге, жива ли дорога, на которую мы как раз собрались после Зеленника? По словам мастера, узкоколейка в Авнюге действует, просто леспромхоз избавился от лишних единиц техники.
Навестив одиноко стоящего в недрах депо «последнего из могикан» – тепловоз ТУ4, единственного сохранившегося представителя этой серии на узкоколейках бывшего Архангельсклеса, мы отправились к парому. Знакомый катерок уже «кочегарил» у берега в ожидании нас. Грохот поднимаемого трапа, шум набирающего обороты дизеля – и высокий обрывистый берег остаётся позади. Сливается с прибрежной полосой кучка тепловозных кабин, тают вдали краны нижнего склада. Пока, Зеленник! Не хочется расставаться с тобой. Эх, если бы на экспедицию была не неделя…
ПРОДОЛЖЕНИЕ следует!