ЗА ПАРОВОЗОМ, или 9-я Архангельская экспедиция. Часть третья
Прислано admin на Января 08 2013 11:39:58
Начало З Д Е С Ь
Часть 3. Лобовуха
Ночь застала нас на подходе к вычегодской переправе. Чтобы не искать в темноте место для ночёвки, было решено остановиться в гостинице города Коряжмы. Утром мы проследовали Котлас и, пополнив запасы продовольствия, взяли курс на Зеленоборск. Переправа через Северную Двину отняла у нас немало времени. Сначала ждали паром, потом плюхали на нём около часа, огибая все мели, в рукав, где к берегу подходит автодорога из Куликово. Как и пять лет назад, добраться от парома до сухой дороги было непросто. Расплёскивая колёсами грязь, увязая в расквашенной колее, наши машины преодолели поле и вышли на утоптанный грейдер. Без полного привода на этом участке приходится туговато, тем не менее местные легковушки здесь ездят. Собственно, выбора у них нет, приходится владельцам совершенствоваться в вождении.
Деревушка Верхняя Уфтюга со своей старинной деревянной церковью, излучины речки Уфтюги, и вот мы въезжаем в Куликово. Состав гружённых сортиментом сцепов и штабеля леса дают понять, что узкоколейка жива. Подъезжаем к диспетчерской, знакомимся с новым начальником дороги, с диспетчером. За последние пять лет магистраль УЖД сократилась на 7 км – до 43-го. Участок разобрали в связи с тем, что по трассе дороги Илимсеверлес стал прокладывать транзитный зимник из Коряжмы в Верхнетоемский район, дабы организовать вывозку леса зимой напрямую на ЦБК, минуя паромы, Котлас и Архангельское шоссе. Мероприятие грандиозное, по мнению местных, сомнительное. Лес на трассе зимника порубили, но на этом пока дело и закончилось. Ясно, что без отсыпки хотя бы лёгкого земляного полотна ездить зимой по архангельским болотам можно разве что на трелёвщике.
Положительным событием было то, что при разборке не тронули гигантские ветки 26 и 28, ведущие в самый отдалённый угол лесосырьевой базы, а также оживили Соймогскую ветку – до 25-го км, откуда сейчас и возят лес. В лесу находятся 3 тепловоза. Все они вечером будут возвращаться в посёлок с грузом. Начальник разрешил нам проехать по УЖД, но запретил отправление до возвращения последнего тепловоза. Выгрузили «пионерки», собрали вещи и стали ждать прибывающие из леса поезда.
В процессе затянувшегося ожидания мы обследовали деповскую территорию, где обнаружили два тепловоза: ТУ8-471 и ТУ6А-3553. Последний, как оказалось, в 2006 году был передан в Куликово с закрывшейся УЖД из Урдомы. Как ни странно, машинисты и слесари в депо меня узнали. В Куликово нечасто заглядывают приезжие, особенно с собственными дрезинами, а тот случай, когда в депо варили лопнувшую ось Лёхиной «пионерки», запомнился всем. Вспоминали в красках. Мужиков я сразу успокоил: мол, теперь у нас дрезина нормальная, даже две, так что варить ничего не придётся!
К вечеру из леса стали прибывать с длинными составами сортимента узкоколейные тепловозики. Первым пришёл оранжевый ТУ8-469, следом жёлтый ТУ6А-3484, настала очередь и красного ТУ6А-3915, последнего тепловоза в серии ТУ6А. Тепловозы сделали манёвры, подали груз на нижний склад, локомотивные бригады столпились на деревянной платформе у диспетчерской отмечать маршруты. При сдаче смен проверялся уровень топлива в баке, сравнивался с нормой расход. Процесс серьёзный и длительный. Наконец, прибыл 3915, перегон освободился, и мы полетели в лесную даль.
На 3-м км раньше был тупик ветки старого нижнего склада, заставленный списанными тепловозами. Увы, за пять лет его успели ликвидировать вместе со стрелкой. На краю насыпи остался только недорезанный остов тепловоза ТУ8. Ус 7-го км уже не действовал. На нём стояли дозаторы и длиннющий вахтовый поезд. А вот на 11-м км построили новый ус, на свежих берёзовых шпалах. В лучах заката он живописно уходил на подъём, в заросли ельника, и заканчивался за кривой. Оказалось, ус строящийся.
12-й км, Соймогская стрелка. Накат на ветку, ведущая прямо магистраль покрыта ржавчиной. Делаем маршрут на недействующий путь, в далёкую глушь лесов, где идут один за другим разъезды, стоят у стрелок будки с печками. В заповедный край, доступный только на «пионерках».
Зарастающая узкоколейка с ровными, не разбитыми тяжёлыми составами рельсами, на уверенной насыпи понесла нас в пёстром красно-жёлто-зелёном тоннеле. Провалившиеся мостки, гнилые шпалы, поляны засохшего иван-чая, красивый, погружающийся в сумерки лес. Я хотел доехать до 36-го, до того самого разъезда, на котором закончилась экспедиция 2006 года.
На 36-й прибыли почти ночью, когда очертания чёрного леса едва выделялись на фоне потухшего неба. Будка, в которой грелись тогда, была цела, цела была печка, даже запомнившаяся настенная роспись сохранилась. Только теперь нас много, в будке не поместиться. Радуясь не слишком холодной погоде и отсутствию осадков, разбиваем лагерь посередине разъезда, на насыпи уходящей влево разобранной ветки. В программе вечера поездка за водой на исток Соймоги в начало 26-й ветки. Влажные рельсы блестят в свете фары, несётся по сторонам чёрный лес. Стрелка 38-го км: прямо магистраль, налево ветка № 26. Сразу за стрелкой, в кривой, сходим с рельсов. Путь здесь совсем расшился. Дальше ситуация лучше, но движению мешают кусты. Вот и сгнивший мосток через Соймогский исток. Пока Миша набирает воду, любуюсь на узкий, в ширину колеи, прогал, ведущий в неизведанную даль. 5 лет прошло, но я добрался до этого места. Заросшая ветка манила с тех пор, не давала покоя. Теперь я здесь. Желания сбываются, впереди ещё около 20 км брошенного в лесной глуши пути, и завтра мы обязательно поедем туда. 
Утром из посёлка в лес проскочила «пионерка» охотников. Наверное, в самую даль поехали, решили мы. Позавтракали и отправились следом. На этот раз состав участников был ограничен: я, Иржи, Антон и Олег. На питерской «пионерке» пропала зарядка, а на аккумуляторе, всем понятно, долго не протянешь, так что часть ребят осталась в лагере в надежде починить дрезину.
Хмурое туманное утро, уходящий в заросли путь. Сонный лес с каплями воды на листве. Впереди кривая – пологая, но заросшая. И кто бы мог подумать, что недавно проехавшие в лес охотники станут возвращаться обратно… Более того, они почему-то тоже не думали, что мы так скоро поедем вслед за ними. Встречную «пионерку» я увидел метрах в пятидесяти, начал тормозить, но поздно! Местные заметили нас и того позже, они не вперёд смотрели, а по кустам, в надежде подстрелить чего-нибудь. Скорость обеих дрезин была небольшой, километров 12–15 в час, но рельсы мокрые от росы. Дрезины сразу же пошли юзом, не желая останавливаться. Оставалось только прыгать!
Удар был мощный и громкий. За ним последовала тишина. Через несколько секунд к месту аварии стали стягиваться попрыгавшие по канавам пассажиры дрезин.
– Мужики, все целы?
– Вроде да!
– А дрезинки?
Дрезинки почти тоже, если не считать поведённых стоек рамы и выдавленного стекла фары на моей «пионерке». Местная дрезина была мощной конструкции, с выдающейся вперёд, как бампер, дугой из трубы. Ей такое столкновение как с гуся вода. Мужики больше были озабочены поиском ехавшей с ними собаки.
– А собака-то наша где, убежала, что ль?
– Не, смотри, вон она за сиденьем сидит, в раму вжалась. Что же ты, дура, не спрыгнула?
– А… я же её отвязать забыл!
Да, бедная собака оказалась привязанной к дрезине, так что повезло ей, что не тепловоз навстречу попался. Но страху всё равно натерпелась. После того как отвязали, вела она себя как-то неадекватно.
«Ничего, – махнули рукой мужики, – пока до посёлка доедем – оклемается!»
Дошло дело и до моей «пионерки». Фару я починил быстро, хуже было с передними вертикальными стойками рамы. Их от врезавшейся трубы раздвинуло в стороны, погнуло и вмяло в реборды колёс. Стойки эти ещё 15 лет назад для облегчения конструкции были сделаны из лёгкого сплава, хотя при таком столкновении и сталь могла бы не выдержать. Ударами топора стойки удалось немного вернуть обратно, но реборды колёс их всё равно задевали, протачивая поперечный паз. Выпрямить дальше не получалось, даже используя силу всех шести участников аварии. Но ехать было можно! Скрежет металла, правда, весьма резал слух, но вскоре стойки проточились и «музыка» раздавалась только в кривых и на больших перекосах. Аварийная дрезина продолжила путь, нельзя же было и на этот раз оставить неисследованным такой кусок далёкой узкоколейки!
Доехали до 43-го км, полюбовались панорамой нового «зимника». Честно сказать, слабо верилось в то, что зимой по этой колее смогут пройти гружёные лесовозы. Вернулись на 38-й. И вот впереди ветка 26. Мелькают кусты, задевают цепкими ветками пассажиров дрезины. Ржавый путь уверенно ведёт мелколесьем, заросшими вырубками конца 90-х годов. Дорога довольно ровная, пугают лишь сгнившие шпалы, едва держащие путь.
После продолжительной езды впереди показалась стрелка. Это начало ветки 28, ведущей на северо-запад, стрелка стоит на неё. 28-я ветка мало отличалась от 26-й. Такой же заросший путь, петляющий в дебрях. Вокруг густой низкорослый лес, ни троп, ни дорог. Гнилые обвалившиеся мосты, ржавые, утопающие в почве рельсы. Где-то посередине пути встретился брошенный на разобранном усу классный вагон. На сухих песчаных гривах стали попадаться открытые, не зарастающие лесом пространства. Наконец бесконечная дорога закончилась. В тупике ветки старое кострище, за ним насыпь с останками шпал. Идти этой насыпи недалеко: мы у самого края границы лесосырьевой базы Куликовского лесопункта, на краю леспромхозовской карты. Не больше чем через километр должен начаться нетронутый лес, никогда не рубленный. Ну, а нам пора в лагерь, по дороге нужно заехать ещё на хвост 26-й ветки.
Обратная дорога по 28-й ветке меня утомила. Почти 15 км пути с сюрпризами. Во время движения нужно не только постоянно уворачиваться от кустов, но и пристально вглядываться в даль, чтобы не выскочить на скорости на развалившийся мост или не встретиться «пионеркой». Последних, к счастью, нам не попалось.
А вот и снова 26-я ветка. На «хвосте», за стрелкой 28-й ветки, она совсем заросла. Похоже, здесь даже на дрезинах не ездят. «Пионерка» с трудом пробивается в густых зарослях. Порой путь не видно под слоем серой осенней травы. Едем почти наугад. Остановиться заставил нас сход с рельсов перед мощным нагромождением упавших деревьев. Пилить завал желания не было никакого, поэтому дальше пошли пешком. Метров через триста узкоколейка вышла к ручью, за которым рельсы и закончились. В этом месте, согласно леспромхозовской карте, ветка 26 заканчивается. В её продолжении раньше шла система усов на окрестные делянки.
Возвращаемся к дрезине. Вот и завершилось исследование Куликовской узкоколейки. Экспедиция подходит к концу, впереди дорога домой.
Заключение
Пока мы бороздили просторы многокилометровых веток, Рома изучил окрестности 36-го км и обнаружил брошенный на разобранной ветке состав классных вагонов. Он загадочно стоял на отрезке пути за кривой.
Питерская «пионерка» не починилась, остатка зарядки аккумулятора едва должно было хватить на возвращение в Куликово. После обеда мы собрали лагерь и двинулись в Куликово. Я на своей дрезине поехал сзади, чтобы при необходимости начать толкать коллег. Начиная с 20-го км впереди идущая «пионерка» начала барахлить, окончательно заглохла она на 8-м км. Поддав газу, я потолкал своей разбитой дрезиной тяжёлый «ларёк» вперёд. «Битый небитого везёт», – смеялись ребята. Так мы и прибыли в Куликово. Обе «пионерки» нуждались в ремонте, но задача была выполнена: дали Куликовской узкоколейки покорены. Вот только Антон всё переживал, что не съездили мы по действующей ветке на Соймогу. Но мы его успокоили: зато есть повод ещё раз сюда вернуться!
Но вот грейдеры, паромы и узкоколейки позади. «Уазик» бороздит просторы асфальтовых ниток шоссе уже где-то на подходах к Москве. Стоит подвести итоги поездки. Экспедиция была интересная, полная приключений. Жаль только, что паровоз в лесу оказался очередной легендой. Всего лишь легендой, хотя есть и не согласные с этим заключением! Вспомнилось, как грузили мы вещи в машины по возвращении из леса в Харитоново. На станцию следом за нами прибыла «восьмёрка», стала делать манёвры. Когда она поравнялась с нами, из окна кабины вдруг высунулся машинист:
– Ну что, нашли паровоз-то?
– Нет, не нашли. Весь лес обыскали, нет там никакого паровоза.
Машинист загадочно посмотрел вдаль, на уходящие в лес рельсы узкоколейки:
– Нет, паровоз есть... Наши мужики просто так говорить не будут!