Рельсы Вятлага, или «Поездка в К-231». Знакомство с Лесным
Прислано admin на Августа 21 2008 16:06:15
РЕЛЬСЫ ВЯТЛАГА, или "Поездка в К-231".
ЧАСТЬ 3. ЗНАКОМСТВО С ЛЕСНЫМ
Павел В. Кашин
Во второй части были описаны приключения, с которыми участники интернет-проекта «Переезд(дот)ру» добрались до Светлополянска. Оставался решительный марш-бросок до Лесного.
Странно, но ни у кого из обитателей дома, в квартире которого мы переночевали эту ночь, наш отъезд не вызвал никакого интереса. Наверное, странники – частые здесь гости! Оставался последний бросок до Лесного.
За Рудничным уже никто из нас не был. Наверное, оттого меня вдруг охватил приступ исследовательской лихорадки: как всё-таки там оно ВСЁ будет? В Созиме спецконтингента в робах не наблюдалось. Зато привлекла внимание пара бревенчатых теремков. Сейчас их состояние было ужасно, но ведь для чего-то (или для кого-то) построили здесь в далёкие довоенные 1930-е годы не стандартные бараки, но некое подобие дачных особняков? Похожие пока ещё можно наблюдать в элитных дачных посёлках Подмосковья или на берегу Финского залива в районе Репино или Зеленогорска.
Улица, по которой мы сейчас ехали, шла за железную дорогу. Нам же предстояло, повернуть по указателю «Лесной→» направо к дамбе, что венчает собой большой пруд. Дорога по ней совсем ужасная! Асфальт когда-то здесь точно был… очень давно! Вот тут-то все и вспомнили про проходимость «УХа» – «уазика» Сергея. Но он в далекой Москве, а мы цепляем перегруженным задом «четвёрки» все рытвины на чёрном грунте плотины. К счастью, при выезде снова началась асфальтированная дорога, такая же «убитая», как и прежде. Это должна быть уже финишная прямая в Лесной.
Теперь слева от нас тянется в зарослях кустов и берёзовой поросли путь ГКЖД. Нам с Сергеем не терпелось взглянуть на неё, пощупать, так сказать, «товар руками». Случай подвернулся скоро: Роман, не успевший обогнуть очередную выбоину в асфальтовом покрытии, принялся второй раз за сегодня (первый раз – до Созима) рихтовать колесо «четвёрки». Ну а мы с Сергеем вышли на полотно дороги. Две не совсем ровные нити коричневых рельсов на деревянных шпалах. Не очень сильный накат, значит, движение слабое, но есть! Присутствовал налёт таинственности, но отчего? В принципе обычная «не МПСовская» ж.д.
Пересекли её на автомобиле перед Лесным. В качестве будки здесь установлен стандартный для лесной промышленности домик-тепляк, обшитый листовым железом. Шлагбаумы ручные, а дежурный по переезду… высокий мужик в серой робе, таком же кепи с коротким козырьком. На груди с левой стороны пришита белая бирка. В довершение по пути лицезрели справа вдалеке большую «зону». Она стояла на пригорке за полотном железной дороги. Как-то неуютно всё это… Радости добавил только входной семафор, судя по состоянию – действующий. Но его съёмку отложили на потом: требовалось для порядка всё-таки испросить разрешение у местного начальства.
По известному заранее адресу находился добротный бревенчатый дом. Вывеска гласила, что это «ШТАБ...», далее шли непонятные аббревиатуры. «Потом разберёмся!» – сказал я и толкнул дверь. Начальник ГКЖД встретил нас приветливо, но настороженно, и сообщил, что требуется согласование поездки с оперативным отделом. И это неудивительно: дорогу, судя по имевшимся слухам, одолевают «чёрные металлоискатели». Так же кружат стаи стервятников над умирающим животным в ожидании скорой его кончины. А кто-то особо нетерпеливый уже пытается оторвать лакомый кусочек от ещё живого тела. Поверить в то, что мы преследуем АБСОЛЮТНО другие цели, было в создавшейся ситуации, почти невозможно! И мы отнеслись к этому с пониманием.
В течение двух дней с регулярностью местного сотрудника я посещал штаб дороги. Благо, что мои камуфлированные «походные» штаны делали меня не слишком заметным среди камуфляжа офицеров бывшего Управления К-231. Взяв на себя обязанности «менеджера проекта» пришлось идти до победного конца.
Два дня, пока шло согласование, не пропали для нас даром. Мы изучили местные артефакты, расположенные на подъездных путях за привокзальной площадью. В их числе:
– снятые с тележек деревянные пассажирские вагоны, в т.ч. два настоящих «столыпинских» вагона с характерными коваными ромбовидными решётками на окнах;
– вагон-путеизмеритель, переделанный из салон-вагона дореволюционной постройки, до настоящего времени используемый по своему прямому назначению (!);
– довоенная балластировочная машина, несмотря на потрёпанный вид, также, по заверениям местных работников, «на ходу».
Наиболее «свежим» среди всего этого великолепия старинной техники был, пожалуй, только кран восстановительного поезда.
В обед понедельника появилась АСка с надписью «БОРОВОЙ» на борту. Значит, по крайней мере одна из веток дороги и посёлок в конце её существуют. Более того, там «живёт» собственная автомотриса. Она появилась в Лесном и на следующий день. На этот раз её рейс был скорбным: на похороны в Лесной привезли покойника из Борового.
Получив разрешение, посетили депо. По периметру оно огорожено колючей проволокой, и попасть на территорию можно только через КПП с северной стороны. Вернее, если верить сохранившейся надписи над старыми въездными воротами, это было не только депо, а целый комплекс, именуемый ЦПВРМ – Центральные паровозовагоноремонтные мастерские. Территория была режимной, что неудивительно. Как писал А. Ан. Васильев, одно время дежурным по депо там был даже пленный эсэсовец из числа «бывших». Хотя режим фактически снят, депо продолжает находиться под охраной. Теперь на его территории работают исключительно «гражданские». Для прохода у нас тщательнейшим образом были проверены паспорта, а данные занесены в специальный журнал – не забалуешь! Стоять при этом перед окошком вахтёра в «шлюзе» – ощущение не очень приятное. Кто не в курсе: вход/выход из помещения КПП по традиции ограждают железные до потолка решётки, образуя тот самый «шлюз». Его двери открываются с противным треском электромагнитного замка с дистанционным управлением. Замки сблокированы: одновременно можно открыть только один. Подумалось: «Так вот зайдёшь сюда, отдашь документы, а с ними что-то не то окажется... Тогда назад пути может и не быть!»
На территории депо готовился в работу ТЭМ2У-8969. На вопрос: «А какие у вас скорости на Северном участке? Наверное, не выше, чем 40 и 25?» ответ был ошеломляющим:
– Да вы что? Какие 25?! 15, 10 и 5!
Как выяснилось, поездка на Северный участок, т.е. на север от Лесного, если это не ближайшая станция Брусничная, именуется у местных локомотивщиков «командировкой», ибо обернуться за положенные в смену 12 часов практически невозможно! Далее нам поведали в короткой беседе про нестабильность связи и частые сходы подвижного состава. Поскольку помощи часто ждать неоткуда, возят бригады с собой на локомотиве «аварийный набор» «лягушек» – массивных металлических плит особой конструкции. Они служат для возвращения на путь «загулявшего» подвижного состава.
Недавно на дороге появился первый и единственный тепловоз с гидропередачей. Это ТГМ40-0491. Не имея опыта работы с локомотивами такого типа, его никак не удаётся запустить в работу. Увы! Никаких следов паровозов к моменту нашего посещения в Лесном не осталось... кроме одного, но о нём позднее.
До вечера понедельника в Лесном нам нечего было делать. Высвободившееся время отвели на поездку по окрестностям, дабы посетить Чус и Ожмегово. Хорошая асфальтированная дорога за Лойно уходила куда-то на север, а нам для достижения цели было необходимо переправиться через Каму и дальше продолжить своё движение по песчаному грейдеру.
В общем, почти ничего от УЖД ни в Чусе, ни в Ожмегово не обнаружилось. В первом посёлке хорошо читалась насыпь дороги, уходящая в сторону Перервы. С тамошней УЖД когда-то существовала связка. В Чусе один только вид заброшенного здания местного клуба навевал непреодолимую тоску. Судите сами: когда-то это было огромное бревенчатое здание, сложное в плане. Разворованное местными жителями (ну а кем же ещё?) в период дикого расейского «капитализЬма», а по сути – полного развала (ну а когда же ещё?), оно почему-то напоминало тушу огромного мёртвого медведя, лежащего на поляне, на взгорке посреди посёлка. «Мясо» давно съедено, а скелет постепенно теряет свою форму под действием ветра, дождей и снега. Особо голодным представляется шанс найти сохранившиеся на «костях» жалкие кусочки давно сгнившего «мясца». Но самого зверя оживить уже не удастся НИКОГДА!
Интересный лес окружал грейдер на Ожмегово. Молодые сосенки (не нам определять их возраст) росточком не более 4–7 метров, как церковные тонкие свечки, торчали из ровного ковра из мха и кустиков брусники. Под этим тонким слоем растительности – яркий жёлтый песок. Эх! На ночёвку бы в таком лесу, да далеко ехать из Лесного! Фантазии не хватало, чтобы представить, какие вековые боры здесь были сведены топорами да пилами лесорубов. Ну а сам грейдер, хоть и был укатан прямо на такой почве, изобиловал лужицами, лужами и лужищами! Наполненные прозрачной, искрящейся на солнце водой, за нами они превращались в колыхающуюся мутную гадость коричневого цвета. Рома был в ужасе, понимая, во ЧТО превратится его «четвёрка» к вечеру. Забегая вперёд, можно сказать, что ничего страшного, в общем-то, не случилось. Нам даже понравилась новая «окраска» экспедиционной машины: брызги песчаных луж покрыли изначально нежно-синий кузов аккуратным слоем жёлтых крапинок.
По дороге назад в Лесной остановились пообедать на берегу холодной речушки Кым. Здесь у бревенчатого моста добрыми людьми были оборудованы костровище и столик с двумя лавками и навесом – комфорт! Пока шло приготовление пищи, Роман увлёкся фотографированием бабочек-траурниц, которых здесь было огромное количество! (Некоторые снимки, впрочем, получились.) Видимо, осознание такого удачного соприкосновения с природой вселило в Рому новые силы, и, выехав на асфальт, он погнал машину в Лесной как бешеный. Типа: «Все выбоины уже знаю!»
– Не гони, – предупредил Сергей, – опять колесо пробьёшь!
– Нам же в Лесной надо, – парировал Рома, бешено крутя руль.
Но… Прав был Сергей, одну выбоину наш доблестный водитель объехать не успел. Раздался громкий хлопок, машину повело.
– Ну что, – саркастически заметил Сергей, когда мы вылезли из машины, – успел к 17.00 в Лесной?
Потом обратился ко мне:
– А давай мы тебя на попутку посадим?
– Угу, – буркнул я, – где она?
– А вон УАЗик едет!
Машина тормознула.
– Мне… эта… в Лесной срочно надо… – начал я объяснение.
– Знаю! – неожиданно ответил водитель и привёз прямиком к штабу дороги.
Тогда меня это удивило, но позднее всё объяснилось. По впечатлениям местных жителей «четвёрка» Романа стала узнаваема в Лесном в первый же день по трём основным признакам. Во-первых, по рёву оторванного глушителя, который заранее оповещал о наших передвижениях по посёлку. Во-вторых, по просаженной «заднице», которая из-за лежащих там наших походных вещей «цепляла» все рытвины на дороге и, в-третьих, по гос. номеру с непонятным 177-м регионом.
Но и во вторник разрешение не было получено, зато нашей группе позволили посетить Нырмычскую УЖД, расположенную в соседнем посёлке Созимский. На её изучение ушла большая часть дня. Будучи «вольной» до мая 1982 г., сейчас она также находится в ведении «империи К-231».
У штаба дороги нас встретил начальник транспорта. Он и стал нашим проводником сначала по территории депо, затем по главной станции дороги. Когда-то во входной (со стороны депо и прилегающего перегона) горловине была диспетчерская. Остов двухэтажного добротного бревенчатого здания постепенно ветшает, тропы к нему заросли. На стене поблекший плакат. К чему он призывает работников УЖД, не прочитать уже никогда. Ну а диспетчер из числа «спецпоселенцев» теперь руководит движением на УЖД и рисует график на территории депо, в поставленной на возвышение кабине списанного камбарского тепловоза. Приподнятая над землёй, она почему-то ассоциировалась у меня с избушкой на курьих ножках.
По станции, деловито тарахтя, бегает «хозяйка» – тепловоз ТУ4-2751. Его задача: выставлять на нижний склад сцепы с хлыстами да при необходимости загонять на ремонт в депо «больные» вагоны. К немалому удивлению и радости обнаруживаем на одном из запасных путей в куче хлама изрядно потрошёный кузов от Камбарского ДМ54 и совершенно целый МДэшник (мотовоз МД54-4. – Прим. авт.). Последний, по словам нашего сопровождающего, арендовал какой-то предприниматель, но вот уже второй год этот мотовоз не используется. Всё это время его никто не запускал, хотя машина вполне комплектная.
На подходе были два поезда с грузом. Решено было снять их на мосту через речку Малый Созим, куда нас довозят на «хозяйке». Надо сказать, что машина довольно ухоженная, что и немудрено, учитывая организацию, к которой он приписан. Даже вместо давно выбитых буферных фонарей сделаны «заплаты» с нарисованными глазками. В кабине тоже всё в полном порядке, даже автомагнитола имеется. Набор кассет к ней удивления не вызывает – шансон и немного попсы! Вот только окраска снаружи несколько мрачновата, даже несмотря на нарисованные глазки.
Вдоволь наснимавшись, возвращаемся через депо к машине. После прибытия двух составов с грузом на дороге идёт пересменка работников. Вновь прибывшей бригаде одного из вывозных тепловозов не понравился частично оторванный где-то на погрузке поручень. И что бы вы думали? Сдающая бригада, вооружившись сварочным аппаратом, вернула сей локомотивный атрибут на место. Порядок превыше всего!
Наконец мы прощаемся с Нырмычской УЖД и её работниками. Стоит повториться: несмотря на кажущуюся простоту посещения этой УЖД, своё нахождение на режимной территории мы согласовывали с вышестоящим начальством в Лесном. Что будет с тем, кто задумает играть «в партизан»? Предугадать сие несложно: в лучшем случае вы будете посланы далеко и надолго, даже на поезд до Верхнекамской вас, я думаю, посадят вне очереди. Ну а в худшем… Запаситесь лишними тремя (а лучше – «и более») сутками на «непредвиденные обстоятельства»!
Кстати о поезде Лесная – Верхнекамская. Разумеется, нам хотелось выяснить, что он сейчас, т.е. на лето 2006 года, собой представляет. Была возможность «проводить» вечерний рейс в Верхнекамскую. Место выбрано было у переезда в северной горловине ст. Заводская ГКЖД. Такое название имеет этот раздельный пункт, расположенный в Созиме. Формально к нашему приезду он утратил свою самостоятельность, став одним из удалённых парков то ли Лесной, то ли Верхнекамской.
Вот дежурная закрыла ручной переезд и заняла пост у помещения дежурки. Развёрнут жёлтый флажок в её руке. Все замерли, вглядываясь в кривенький путь, уходящий по прямому лесному коридору в туманную вечернюю даль. Вдалеке застыло в закрытом положении крыло не действующего давно семафора. Перед самым переездом путь пересекает речку. Старый деревянный мост разобран или развалился. Новый, со стандартным железобетонным пролётом, уложен рядом, нарушая прямую в прошлом трассировку дороги причудливым изгибом в плане. В целях экономии «пассажирским поездом» теперь является дрезина довольно редкой на сети железных дорог широкой колеи серии АЛГ. На её грузовую платформу водрузили кузов от списанной АС1А, которая и выполняла роль пассажирского салона! Дежурная по переезду пожаловалась, что, несмотря на мизерную зарплату, дорога убыточная, и даже её «гражданскую» должность собираются сократить, заменив спецпоселенцами. Что ж, режим экономии – это понятно! Вот только «гражданских» жалко! Другую работу в здешних местах найти ой как непросто!
В ночь на среду, раздосадованный такой «тягомотиной» и потерей драгоценного экспедиционного времени, я долго сидел у костра. Надо мной простиралось бесконечное чёрное небо. Нет, не совсем так! Небо было скорее тёмно-серым: его подсвечивали звёзды. 
Не знаю, может быть, это мне так показалось, но, по-моему, в Москве из-за не слишком чистого воздуха и половины из того, что сейчас видел я, рассмотреть нет никакой возможности. Поневоле подумаешь о чём-то «вечном». Долго рассматривал я эту россыпь ярких и не очень точек, даже шея затекла. Когда-то доведётся вот так на природе у костра любоваться этим великолепием? Но… Стоило всё-таки поспать, ведь завтра, как говорится, «снова в бой!»
Наконец утром среды все согласования были получены. Стоит отдать должное начальнику дороги: несмотря на все объективные трудности, он волевым решением обязал своих подчинённых изыскать к 9.00 возможность отправить нас по маршруту! К сожалению, нам предстояло проехать только до ст. Бадья, расположенной на 164-м километре. Дальше действующих раздельных пунктов до Крутоборки не было, за бывшей ст. Рубики подконтрольная К-231 территория теперь заканчивалась. Поэтому там наше пребывание необходимо было согласовывать с руководством Усть-Куломского района Коми. Это, как нам объяснили, большая проблема. Проблемой поменьше были находившийся где-то в «командировке» тепловоз, и то, что вечером в ту же сторону сегодня должна была пойти «коммерческая» дрезина. Как мы поняли, это что-то типа «маршрутки»: льготы (читай – «халява») на коммерческих рейсах были недействительны! Для нежелающих (или ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не имеющих возможности) платить за проезд раз в неделю в ходу оставался грузопассажирский поезд. Правда, про время его нахождения на маршруте Лесная – Бадья уже стали складывать легенды.
«Ключ на старт!»
29-й километр ГКЖД, ст. Лесная. В десятом часу утра в среду, 22 августа, мы грузим свои пожитки в дрезину с идентификационным номером 12184. Когда-то это была АГМка. Теперь на ней место грузовой платформы и крана занимал самодельный пассажирский кузов. Он был снабжён двумя торцевыми окнами и только одной дверью, слева от кабины водителя. Такое «аскетичное» остекление «пассажирского салона», видимо, объяснялось необходимостью экономить тепло во время суровых местных зим. Помимо приданного нам водителя и офицера сопровождения (молодого лейтенанта), дрезинка набилась неожиданными попутчиками. Муж с женой ехали в Брусничный. Ещё одна дама с суровым видом везла какие-то документы в Койгородок. Удивительно, как оперативно работает «народное» радио. Мужик по сотовому пытался вызвонить своих друзей, как я понял, «для продолжения» начатого где-то в Лесном «банкета».
– Имей совесть, – укоряла его жена – не видишь что ли: нас коммерсанты ждут!
– Мы не коммерсанты а корреспонденты! – решил я внести немного ясности.
Неудивительно, что после этого взгляды в нашу сторону стали намного мягче.
«Чёрт! – с обидой подумал я. – И эти нас за металлоломщиков приняли!»
Затарахтел движок, дрезинка, «ныряя» на каждом стыке, потянулась к выходу со станции по коридору полузаброшенных вагонов с трёх- и четырёхзначными «местными» номерами: поездка началась. На ГКЖД осталось всего 4 действующих семафора: два входных в Верхнекамской и два – в Лесной. Один из них провожал нас закрытым красным крылом. «Интересно, а через сколько времени мы увидим его
вновь?» – подумал я...
(Продолжение следует)