…ИМЯ КОТОРОМУ – СЕВЕР
Прислано admin на Июня 17 2008 12:24:21

---

Авторы - Богдан Корсунов и Дмитрий Баландин



…ИМЯ КОТОРОМУ – СЕВЕР


Всё-таки узкоколейные железные дороги – это то, из чего однажды въехав, не выедешь. То, от чего, соприкоснувшись раз, уже не отлепишься. Оно всё тянет и тянет. А ты, сидя в городе, всё скучаешь и скучаешь. И ждешь, когда же жизнь позволит тебе еще раз познать её НАСТОЯЩУЮ. А настоящая она не здесь, а там. Среди живой природы, от естественности и красоты которой сносит голову. Настолько, что нет никакого желания возвращаться в города… Чтобы скучать, скучать, скучать…

Не выдержав этой скуки, а равно и суеты, в начале октября Богдан Корсунов и Дмитрий Баландин решили-таки с ней покончить. Непреодолимо тянуло на север, и решено было организовать небольшую ознакомительную экспедицию в пос. Пинюг, что на севере Кировской обл., на УЖД тамошнего леспромхоза. Решено. Маршрут спланировали следующий: Киров – Пинюг – Киров – Зебляки – Москва, с отбытием 3 ноября и прибытием в Москву 7-го. Богдану однако, в связи с некими обстоятельствами Зебляки пришлось исключить, и маршрут стал выглядеть таким образом: Киров –Пинюг – Киров – Котельнич – Москва.

Надо сказать, в обоих участниках похода с раннего детства сочетаются страсть к природе и дороге в одном флаконе. Богдан мотался по стране всё детство, пожив на Украине, в Мирном (Плесецк), Костроме, прежде чем осел в Подмосковье. Дмитрия отец повозил по экспедициям и полевым практикам, в результате чего он и выбрал полевой факультет в МГУ и стал почвоведом. А железная дорога – квинтэссенция всех прелестей дорожной романтики, которая въелась едва ли не в грудном возрасте. И наверно, поэтому многое удается на этом поприще. Может, потому и широкая колея преподнесла ряд интересных сюрпризов. Отбывали мы с Казанского в 12.50. Неторопливо съехав на Горьковское направление в районе Перово, наш девяносто второй северобайкальский под ярославским «получехом» ЧС2К натужно набрал среднюю скорость. В окне, как на экране, понеслись мимо станции и платформы Подмосковья, знакомые по поездкам во Владимир. Железнодорожная, Павловский Посад, Орехово-Зуево и, конечно, легендарные Петушки, воспетые Венечкой Ерофеевым и являющиеся граничной станцией между Московской и Горьковской железными дорогами. В 16 часов с «копейками» прибываем на станцию Владимир. Ох, опять эта песня привязалась, что-то там про ветер северный… Смена тока, а как следствие, и электровоза. Но стоянка 34 мин. Вместо обычных 23. А, вот в чём дело! На соседний путь принимают ускоренный – «Буревестник» – первый состав, с тверскими гофрированными вагонами и в сине-голубой окраске, в отличие от второго, более современного состава. Его стоянка минимальная – 15 минут. Резво отцепляют ЧС7-209. Впереди на старте сплотка ЧС4Т-276/300, готовая унести вагоны в сумерки, с немыслимой скоростью пролетая станции и остановочные пункты красно-желтым вихрем. На ГЖД – самые ухоженные электровозы ЧС4Т, не в пример собратьям из Кавказской или Россоши. Тем временем на соседнем пути творятся забавные вещи. Сплотка ЧС4Т из депо «Кавказская», ведомая ВЛ10К. Вот ведь как бывает: вспомнишь – и пожалуйста вам. Пять «ребристых» и чумазых машин с номерами 521, 522, 531, 538 и 575. Внешнее состояние, по сравнению с кировскими, оставляет желать лучшего. А ведь моложе как минимум лет на десять. Зафиксировано на «цифру». Работники дороги неодобрительно поглядывают в сторону любителей, но ничего не говорят. Однако увлеклись! Вон и проводники заходят в вагоны. Пришлось немного пробежаться, дабы не отстать от поезда. Теперь переменнотоковый ЧС4Т-283 понесет к цели.

Путешествие продолжается с ощущением огромного контраста между движением до и после Владимира. Такое чувство, что сменили не «чеха» на «чех», а тянет некий агрегат, готовый пойти на взлет. Наверное, разница такая же, как при езде на гужевой повозке и быстроходном авто.

Недаром-таки ЧС4Т многими спецами признан лучшим пассажирским электровозом на железных дорогах СССР и России в частности. Хотя дело, видимо, не только в том, что ЧС2К и ЧС4Т – абсолютно разные машины. Просто МЖД – дорога перегруженная, не разгонишься. А сейчас – ЛЕТИМ! Богдану скорость вкупе с пивом доставляет истинно сказочное удовольствие. Через час – Ковров. За окном стемнело окончательно, и ничегошеньки не видно, кроме огней осветительных мачт. Еще в 2006 году сюда заходили Харьковские «Стрелы» - ТЭП10 с поездом пригородного сообщения Муром – Ковров. Вроде было-то недавно, а такое ощущение, что прошла целая вечность. Перемещаемся дальше меж регионами. Короткая остановка в Дзержинске, а затем Нижний Новгород. Поезд опять стоит полчаса. Знакомые места. Богдан и вовсе увлекся, вспоминая, где на вокзале продают магический ячменный напиток. Сегодня это ему нужно. Совершаем вечерний моцион по перрону и едем дальше. Как во сне – Ветлужская, Урень, Шахунья…

Глубокой ночью прибыли в Киров. Недосып. Однако Дмитрий достаточно бодр, а на Богдановом лице легкий отпечаток выпитого накануне пива. Время-то – начало третьего. До местного поезда на Пинюг еще долго, он отправляется в 6.05. Подкрепляемся в кафешке, что находится в так называемом конкорсте – пристройке к вокзалу, совмещающей в себе переход над путями и зал ожидания. Вообще на вокзале оказалось довольно чисто, мало бомжей и прочих привокзальных романтиков. Взяли билеты да Пинюга и обратно. Туда общий вагон, обратно – плацкарт.

Пища и крепкий кофе привели в чувство. А теперь… Не прогуляться ли в ГОР-ТЧ8? Идем. Темно, с неба падает снег, но совсем не холодно. Впереди виднеется ярко освещенное здание депо.

Вот он – кладезь «старых» ЧС4Т. В работе практически все машины, за исключением, может быть, нескольких, включая опытный 161-й, стоявший в депо до 2006 года. Его планировали оставить в качестве памятника, но почему-то порезали… Расставляем штатив – великая наглость! Дмитрий делает несколько кадров ЧС4Т, похожих на спящих зверей. Потом еще несколько кадров, и только сворачиваем штатив, как из-за одного из стоящих «скворешников» появляется фигура в оранжевой жилетке. Идет к нам. «Мужики, что вы тут делаете?» – спрашивает. Отвечаем всё как есть. Мол, любители, пришли полюбоваться на самые ухоженные машины серии ЧС4Т в России. Мужичок с нескрываемой гордостью кивнул, мол, что верно, то верно. Успокоив работника кировского отделения ГЖД тем, что мы посмотрим и уйдем, а заодно обрадовав вестью (хотя он был в курсе) о том, что к ним на ПМЖ идут «кавказские» ЧСы, продолжили экскурсию. Пройдя дальше, обнаружили «горячий» ТЭП70 № 0419 в компании с «чехами». Очередной раз можно поразиться, насколько гармонично смотрятся эти локомотивы рядом. ТЭП70 и ЧС4Т. Общие элементы дизайна, назначение, скорость, окраска. Эти машины – своего рода флагманы пассажирского движения на разных видах тяги. Не спеша доходим до парка электропоездов. Под светом осветительных мачт стоит ЭР9Пк-278. Бог ты мой! Да нашим московским электрам из Москвы-2 или Пушкино до этой старушки как до звезды. А здесь после КРП новый салон, люминесцентное освещение, ни пятнышка ржавчины. Кругломордая прелесть – одно слово. Машина стоит настолько удачно и столь же удачно освещена, что нельзя просто пройти мимо. Расставляем штатив и по очереди делаем кадры.

От радости Богдан проваливается в сточную канаву, предательски припорошенную снегом. На этой «оптимистичной» ноте осмотр Кировских достопримечательностей закончен. Направление –обратно к станции. Дмитрий, будучи с детства фанатом «теремков», вожделенно смотрел на пачки «чехов» прибывающих и с востока, и с запада. Но времени уже мало, а станционных работников много. Здесь штатив опасен. Пошли в конкорст, где выпили по чашке кофе и подзарядили аккумулятор «Никона». Время – половина шестого.

Вот и нужный путь, поезд уже подали. В составе сплошь сидячие вагоны, а хочется принять горизонтальное положение, ой как хочется. На вопрос, есть ли в составе плацкарт, проводница отвечает, что за общим вагоном есть купейный, только там туалет не работает и двери нельзя закрывать ни в коем случае. Фантастика! Не сидячка и даже не плацкарт, а отличный классический «Аммендорф» в качестве общего вагона. Нашли свободное купе, залезли наверх, предусмотрительно поставив обувь на багажную полку, и честно попытались заснуть. Собственно, практически все пассажиры вагона коротали часы в дороге подобным образом. Поезд плавно тронулся и, покачиваясь, выполз на Вятско-Двинскую дорогу, а ныне линию Киров – Котлас. Тем временем, находясь на грани отчаяния, я боролся с бессонницей. Горизонтальное положение не решило проблему. Сна как такового не получилось, была какая-то полудрёма, то ли от холода (вагон не отапливался), то ли оттого, что жестко было. В итоге все же удалось заснуть, когда начало светать. Проснулся с ощущением, будто из головы вынули мозг и взамен вложили килограмм свинца. На часах девять. Стоим. Станция Мураши. Все засыпано снегом. Первый раз в этом году увидели снег! Белый, еще не истоптанный людьми, не перемешанный с грязью от проходящих поездов, не посыпанный адским реагентом. На нижней полке сидит рыжий паренёк лет двадцати двух и читает что-то красное, про вампиров. Богдан смотрит в окно: сквозь пелену облаков то пробивается, то исчезает бледно-желтое солнце. По перрону бегают дети, суетятся с сумками пассажиры, затарившиеся на вокзале пирожками и сосисками в тесте, и тихо падает снег мелкими снежинками, искрящимися в приглушенном свете. Раздается протяжный гудок тепловоза. Поезд плавно начинает движение, выходит со станции, и тут звук, знакомый с детства и почти забытый. Ритмичный и звенящий перестук колес, многократно отражающийся от растущих рядом с полотном деревьев. Спрыгнув с полки, Богдан вышел в коридор, заняв типичную «оконную» позицию, поставив ногу на калорифер и опершись на поручень-перекладину у окна. Вот он, русский север. В окне мелькают ельники, присыпанные снегом, овраги с замерзшими ручьями или пестрые равнины с покосившимися домиками заброшенных деревень. К созерцанию красот присоединился Дмитрий. Он почти не спал и, выскочив в Мурашах с камерой, определил, что тянет состав сольвычегодский ТЭП70 (мы то ожидали лянгасовский 2ТЭ10В). Уже вместе продолжаем восхищаться северной природой. Внезапное чувство голода возвращает в реальность. В Кирове о еде почти забыли. Наверное, думали, что проспим всю дорогу. Тут вам ресторанов нет, извиняйте, господа москвичи. Но есть кипяток, а у нас термос. У Дмитрия в клапане рюкзака нашлась плитка шоколада неизвестного происхождения и тут же была съедена вприкуску с чаем и с превеликим удовольствием. Жизнь-то налаживается! Потом произошло еще одно приятное событие – в вагоне наконец-то стало теплеть. В тамбуре проводница лихо подбрасывала лопатой уголёк в печку. «Ну, не успели натопить, подали нас слишком поздно» – оправдывалась она.

Параллельно железной дороге видна автомобильная, довольно широкая и с неплохим для этих мест накатом. Спросили у паренька, есть ли на Пинюг автодорога, и дали ему атлас железных дорог. Паренёк многозначительно кашлянул, надел очки, подумал, взял атлас, снял очки, посмотрел на атлас, положил его и пожал плечами. «А кто его знает!..» Во как! Мелькают станции. Опарино, Альмеж! Знакомые по литературе и общению с коллегами по цеху названия. Здесь ведь тоже УЖД, а значит, и мы здесь не в последний раз.

В половине первого поезд прибывает в Пинюг. Небольшая станция с 4–5 путями, кирпичное здание вокзала, небольшой ПТОЛ и ПМС в одном флаконе. Возле здания ПТОЛ вовсю пыхтят 2ТЭ10М, 2ТЭ10МК и 2ТЭ10У, оглашая окрестности утробным рыком. По ст. Пинюг происходит смена грузовых тепловозов депо Сольвычегодск Северной дороги на лянгасовские «Вэшки». Но, что странно, ни одной лянгасовской тяговой единицы в депо не оказалось. Только северные. Забавно. Зайдя в голову нашего поезда, путешественники фотографируют ТЭП70, доставивший нас сюда. Реакция работников дороги – нулевая. Вожделенно созерцая неровный профиль пути линии Киров – Котлас здесь, в её северной части, укрепляешься в желании еще неоднократно побывать в этом тепловозно-пейзажном раю. Вот теперь предстоит решить более чем серьезную задачу – найти кафе или столовую. Скорее всего при ПТОЛе должна быть своя – железнодорожная, осталось только найти. Спрашиваем у мужичка – где? Объясняет, мол, зайдёте туда, за депо – зелёное здание. Нашли. Однако первое, что бросилось в глаза, – объявление: «В столовой производится обслуживание только работников железной дороги». Да и Бог с вами, мы тоже имеем отношение к железной дороге, пусть и косвенное. Еда!!! Настоящая!!! Столовские тетки слегка поломались для порядка, но в итоге согласились обслужить.

Всего 70 рублей за двойной заказ: по порции супа, порции второго – две котлеты и макароны, закуске – свекла с чесноком и компоту на третье. Признаться, еда оказалась более чем хорошая, почти домашняя. Вот теперь бы поспать полчасика, но время идет. Светового дня осталось от силы часа три.

Проходим сквозь горловину станции. Впереди нижний склад! Глаза у Дмитрия начинают расширяться. Всё до боли знакомо!!! Краны, рампы, вагоны широкой колеи. Идем параллельно широкой колее в сторону Котласа. И вдруг слева Дмитрий замечает нечто похожее рельсы. Вот она, узкоколейка. Её начало здесь, у разгрузочной эстакады и рампы, где происходит раскряжовка леса на сортимент. Линия спряталась под снегом. Видимо, со вчерашнего дня здесь выпало немалое количество осадков. Дальше начинается путевое развитие и виднеется нечто похожее на вагонное депо. Надо бы найти кого-нибудь из сотрудников или начальника дороги. Впереди деревянный домик. Контора нижнего склада. Заходим. Запах табака и горячей печки. Чувствуется умиротворяющая, но в то же время рабочая атмосфера. Надо аккуратно постучаться. В небольшой комнатушке сидит мужчина в очках. Здрасьте, приехали! Функцию парламентера взял на себя Дмитрий. Быстро и максимально развернуто он объяснил цель нашего приезда. Мужчина смотрел на нас круглыми глазами, не понимая, что мы все-таки здесь забыли. Возможно, в его сознании первоначально сформировался образ – нечто между журналистами и душевнобольными.

«Подождите, я сейчас начальника дороги вызову», – потянулся к телефону. Отлично, то что надо!
«Афанасьич, слышь! Тут представители пришли, тебя требуют», – донеслось из комнаты. Честно говоря, стало не по себе. Покажите хоть одного человека у которого слово «представители» не вызывает неприязни или подозрения. Торговые представители, представители компетентных органов, представители СМИ…. Особенно если человек занимает пост начальника дороги.

Вышли на улицу перевести дух и подышать морозным северным воздухом. Вот идет человек в вязаной шапке, черной куртке, джинсах, заправленных в резиновые сапоги. Слегка напряженно взглянув на нас, пригласил пройти в помещение. Познакомились. Чабыкин Николай Афанасьевич, начальник дороги собственной персоной.

«Ну, кто такие? Зачем? Рассказывайте». Дмитрий дословно повторил все, что было сказано ранее заведующему складом. Мол, собираем интернет-энциклопедию отечественных узкоколеек. Богдан тем временем достал подарки и вручил начальнику. Сувениры в виде несколько СD с фильмом о Зебляковской УЖД и фотографии. После десяти минут рассказов и объяснений, Николай Афанасьевич задал обезоруживающий вопрос: «Так что вы, собственно, хотели-то? Вам же за это деньги платить надо?»
– Зачем платить?! Нам бы задать Вам несколько вопросов, поснимать да на карте отметить кое-что! – отвечаем.
– А что вы хотели поснимать?
– Ну, собственно говоря, технику, депо и, может, на разъезд ближайший сходить.
– А куда именно?
– Ориентировочно до 7-го…
И тут Николай Афанасьевич говорит:
– Так, может, вас на тепловозе туда отвезти, чего вы пешком ходить будете?
–?!
Однако! Вот широкой души человек! А ведь это, с учетом ограниченного светового дня, как нельзя кстати. Тут же Николай Афанасьевич набирает номер по мобилке и просит машиниста подъехать к диспетчерской. Мол, тут ребята, корреспонденты, надо прокатить до 7-го разъезда. Эх, пригодилась бы видеокамера, пригодилась бы!

Тем временем втроем идем к диспетчерской. Осматриваем парк вагонов, стоящих на тракционных путях. Естественно, лесовозные сцепы, изрядное количество пассажирских вагонов ПВ-40, остатки дрезины ТУ6Д, платформы с укрепленными на них разными предметами. Дрезина ТУ6Д стоит в сцепке с цистерной (вроде пожарный поезд) и снегоочистителем. В «пассажирском» сцепе стоят вагоны-столовые на базе ПВ-40 (48-053 или ПВ53).

Пока общаемся с Николаем Афанасьевичем, попутно разузнаем про Альмеж, Пушму и Опарино. Альмеж обанкротился, Пушма потихоньку умирает, а вот Опарино исправно функционирует. Пинюгский леспромхоз во времена СССР был на пятом месте в стране (!!!) по вывозу и переработке леса.
К диспетчерской подъезжает ТУ6А-2468 с «МАЗовским» дизелем. Как такси по вызову.
Машинист Виталий – работник УЖД с 30-летним стажем. Немного позже я поинтересовался его отношением к работе, ожидая получить изрядную долю «негатива», мол, зарплата маленькая, работа собачья, начальство плохое и вообще в Москву бы уехать… Но каково было удивление, когда Виталий просто, без лукавства ответил, что работа ему очень нравится и менять её на что-либо другое он не хотел бы. Вот и думаешь, что все это нытьё по поводу того, что в провинции нет работы, в большинстве своем имеет только один подтекст – лень и желание, не напрягаясь, получать хорошую зарплату. Мне искренне жаль тех людей, которые, бросая все на родине, едут в столицу в надежде на счастливую жизнь.

Тем временем занимаем места в кабине. Внутри тепло: натоплена дровяная «буржуйка»! Виталий дает гудок и тепловоз, застрекотав, со скрипом начинает движение, раскачиваясь из стороны в сторону на неровном полотне. Подьезжаем к депо. Дмитрий, вспомнив, как в детстве помогал деду в Зебляках, выскакивает с целью перевести стрелку. В порыве ностальгии он на себя не похож. А может, наоборот – он именно такой, как сейчас. Тепловоз резко бросает вправо, и вот мы на территории депо. И здание, и тепловозы красиво освещены закатным солнцем. На улице стоят несколько машин ТУ6А и одна ТУ8. По периметру нагромождено изрядное количество гусеничной и колесной техники, предназначенной для лесовозных работ. На некоторых тепловозах полностью отсутствуют серийные номера. Удалось выяснить: в рабочем состоянии ТУ6А-2468, 2261, 2798, 3808, ТУ8-0456 (стоял на ремонте в депо), 0220. ТУ7А-3304 недавно списан и разбирается на запчасти. Еще обнаружен рабочий ТУ6А с трудноразличимым номером (кажется, ?314). По словам работников, то ли номер перебит, то ли кабина от одного, а корпус от другого тепловоза, т.к. ТУ6А-3067 (который теоретически должен быть в рабочем состоянии) мы не нашли. Вопрос: есть ли между ними связь? Однако по уверениям, а также исходя из содержания записки дежурной начальнику дороги, 3067 – в рабочем состоянии. Позднее предположения подтвердились. Отсняв материал, продолжаем путь.

Теперь на магистраль! Переводим стрелку – и вперед! Впереди начинается небольшой еловый перелесок, за ним средних размеров поляна и дальше кривая, уходящая в смешанный лес. Красота. Виталий останавливает тепловоз для съёмки. Здорово, на УЖД запросто можно остановиться в любом месте и сделать поистине неповторимые кадры. От этой совершенно нереальной, будто и не существующей в обычной жизни красоты переполняет дикий восторг. Несколько кадров – и едем дальше. Дмитрий выходит на переднюю площадку, Богдан присоединяется. Падает снег, ветер бьет в лицо, хотя скорость не такая большая, но нет никакого желания уходить в теплую кабину. Тепловоз болтает на рельсах из стороны в сторону, сзади стрекочет дизель, а впереди – бесконечная дорога, то идущая вверх, то исчезающая в густом лесу за поворотом. Вот выныриваем из выемки, и справа открывается вид на большое озеро. Пинюгское. Здесь второй фотостоп. «Тушка» замечательно смотрится на высокой насыпи в сочетании с панорамой озера. Карабкаемся на площадку и едем дальше, по нескончаемой дороге, чуть присыпанной снегом. И хочется ехать далеко и долго, может, даже всю жизнь. Тепловоз пробирается сквозь еловый коридор, и такое впечатление, что деревья всего лишь немного расступились, чтобы пропустить людей в железной тарахтящей повозке. Важный разъезд – 7-й км. Здесь есть оборотный треугольник. В кустах на объездных стоят несколько балластных ярко-желтых хопперов, ПВ40 и порожний состав лесовозных сцепов. Развилка. На север уходит путь на Каменку и Сухановское. Это самый старый ход Пинюгской УЖД. Уникальность его в том, что часть пути идет по насыпи так и не построенной ширококолейной железной дороги Пинюг – Сыктывкар. Часть пути в северной его части уже разобрана, но об этом позже. Сегодня не туда дорога. Сворачиваем на так называемую восточную ветку. «Шестерка», устало крякнув на выходной стрелке, едет дальше. Всё-таки пейзаж совершенно фантастический! Первый бархатный снег превратил деревья и образованные ими аллеи в нечто сказочное. Следующий разъезд Мирный – 14-й километр. Здесь, как объяснил нам Виталий, раньше был одноименный рабочий поселок. От главного хода уходил ус на делянку, и ежедневно пассажирский поезд доставлял людей на работу. Здесь было все, что нужно человеку для нормальной жизни. И магазин, и клуб, и медпункт. Несколько раз в неделю завозились продукты. Рабочим не надо было ездить в Пинюг за зарплатой – ее привозили прямо сюда. По мере истощения делянки людей переселяли в другие места, и окончательно рабочий поселок Мирный прекратил своё существование в 70-х годах. По всему и видно. Поляна в лесу и остатки деревянных строений. «Как Западный у нас в Зебляках! Ну точь-в-точь…» – задумчиво говорит Дмитрий. Возле полотна стоит брошенная «пионерка», щедро заваленная первым снегом. Не стоит лишний раз говорить о популярности этого транспортного средства у охотников и рыболовов в сезон. Здесь, в Мирном, Богдана чуть не оставили посреди поля. Отлучился по «очень важному делу», а тепловоз, свистнув, поехал вперёд. Виталий решил, что он остался на передней площадке. Проехав метров двадцать, остановился. Отряд таки заметил потерю бойца. Здесь снова сворачиваем. На этот раз влево. Т. е. по карте на север-северо-восток. Это относительно новая ветка. Условно именуем её в дальнейшем северо-восточной. Вправо уходит соединительная ветка с УЖД Пушмы. Точнее то, что от неё осталось, поскольку линия (её длина едва доходит до 100 м) практически сразу исчезает в густом кустарнике.

Едем. Должно быть Виталий решил устроить городским такую поездку, которую они запомнят на всю жизнь. Километрах в трех от Мирного – разъезд и ус на делянку. На объездной ПВ-40 в сцепке с платформой, а чуть дальше – будка дежурного. Начинает темнеть, время – начало пятого. Тут замечаем, что едем по очень качественному, а главное, совершенно новому пути. Свежие шпалы, ровная линия, незаросшее полотно. Узнаем, что именно эта ветка нынче основной источник сырья. Еще через небольшой промежуток времени подъезжаем к довольно крупному по меркам УЖД мосту через речку Каюг. До этого проезжали несколько водоемов, проходящих под полотном дороги. Но мосты над ними представляли собой по сути усиленную шпальную решётку. Это же – настоящий мост. Проехав его со скрипом и гулом, вылетели к еще одному разъезду. Это километрах в пяти от Мирного. Вправо уходит абсолютно классический ус. Тепловоз по стрелке перешел на него и медленно двинулся вглубь леса. Аккуратно проехав метров около ста, Виталий остановил машину, сообщив о конечной точке нашего маршрута. Делянка. Очень типичная и очень красивая. Пейзаж, который не может оставить равнодушным любого обожателя узкоколеек, да и просто влюбленного в Россию путешественника. Здесь сделали последний, четвертый по счету фотостоп, попросив Виталия включить фары с прожектором. Стемнело окончательно, и продолжать дальнейшее путешествие на передней площадке не было смысла. Заняли места в теплой и уютной кабине, греясь у растопленной «буржуйки». Назад почему-то доехали быстрее. А ведь казалось, что туда мы добирались добрых два часа. В рабочий день Виталий на тепловозе делает три-четыре ходки с делянки на лесопилку, и так тридцать лет. Тем временем Дмитрий сидел с картой, сыпал вопросами и прикидывал маршрут , записывая информацию и все ключевые точки, на которых мы побывали, и вот что получилось: нижний склад – вагонное депо – станция – тепловозное депо – развилка на верхний склад – оз. Пинюгское (2-й км) – разъезд 7-й км (поворот на восточную ветку) – разъезд Мирный (14-й км, поворот на северо-восток, на новую ветку) и пять км по новой ветке до уса на делянку и собственно на сам ус. В целом получается следующая ситуация: северная часть УЖД (через рзд. 7-й км, Каменку и Сухановское) существует до 31-го км (за Сухановским). Путь заканчивается километра за два до рзд. 12-й квартал и дальше (23-й кв.) не существует. Восточная ветка, начинающаяся у рзд. 7-й км действует до рзд. Мирный (14-й км, бывший одноименный поселок). Далее на восток (и соответственно на юг, на Пушму) путь разобран. Всего проехали туда и обратно около 40 километров.

Тут же выяснили, что название речки пишется не Каюк, как мы поняли изначально, а Каюг. Ударение ставится как на первый слог, так и на второй. Слышали оба варианта от разных людей. В случае с названием населенного пункта Пинюг ударение ставится на первый слог.

Прибываем к диспетчерской. Путешественники просят разрешения переждать в помещении диспетчерской до поезда, а он почти в час ночи. А им как раз и собирались предложить отдохнуть в кабинете начальника дороги. Сделав последние ночные кадры с использованием метода «световой кисти», в качестве которой использовалась небольшая фотовспышка от «Зенита», мы идем в диспетчерскую - отдыхать.

В небольшом деревянном домике тепло, светло и накурено. Шумит титан. В большой прихожей на длинных лавках сидят дети и с любопытством разглядывают пришельцев. Руководит ими сторож, эдакий забавный маргинальный тип. Вроде изъявил желание откушать водки, но от предложения купить ему чекушку отказался. Сам, мол, справлюсь. Вообще картина из старого фильма про село. Заходим в приемную начальника дороги. На стенах агитплакаты по технике безопасности. «Пьянка на лесосеке приводит к жертвам! Не допусти!» В шкафах книги, в основном по эксплуатации и ремонту подвижного состава, но попалось несколько экземпляров художественной литературы. На шкафу стоят призовой кубок и вырезанный из дерева огромный подосиновик с ярко-оранжевой шляпкой. Кладем вещи – и в магазин, он вроде недалеко. Как объяснили, «пройдете по узкоколейке, а дальше слева тротуар и он выведет прямо к магазину». Там же есть и пекарня, в которой можно купить вкусный хлеб. Пошли. Темень! Перепадает немного света от станционных мачт Пинюга и немного от лесопилки. Через Пинюг следует грузовой поезд, ведомый сплоткой 2ТЭ10В, рев дизелей наполняет морозный воздух, и в темноте хорошо видно, как из выхлопных труб вылетают огромные снопы искр. Проходим уже знакомую избушку – контору нижнего склада. Идем дальше, но тротуара не видать…

Магазин хорошо виден, но напрямую пройти к нему невозможно – везде лужи, присыпанные снегом. Получается как по минному полю. Понимая, что пошли не туда, разворачиваемся и идем по направлению к избушке, надеясь, что за ней можно пройти. Не тут-то было, за избушкой раскинулось такое же «болото» из грязи, снега и воды. А вот чуть дальше в сторону ДСП виднеется какая-то тропинка. Так вот ты какой, тротуар в Пинюге. Вышли на нормальную дорогу. Весь свет – один столб с фонарём да окна магазина. Людей – никого, несмотря на половину седьмого. Вот и магазин, открываем дверь, и в нос мне резко бьёт запах бытовой химии. Порошочки, средства и всякое такое. Продукты представлены скудно. «Эээ.. а еще магазины есть?» Женщина-продавец беззлобно отвечает, мол, в следующем здании. Следующее – вроде как пекарня. Белое длинное одноэтажное здание, сбоку серая дверь. Это действительно продуктовый магазин, а не универсальный ларек, как предыдущий. И впрямь такой запах свежего хлеба, что невозможно ошибиться. Итак, ужин туристов сегодня состоит из заливного пюре, банки тушёнки и местного хлеба.

По пришествии обратно в диспетчерскую путешественников ожидал приятный сюрприз, как завершение этого фантастического дня.
Паренёк-сторож и куча разновозрастных детей ушли, а их место заняли две северные феи лет двадцати – двадцати трёх от роду. Ну как же с такими не пообщаться! Надо только повод придумать. Несколько раз Богдан ходил и просил кого-нибудь из них включить титан или одолжить чашку с ложкой. Разжигание женского любопытства незамедлительно дало результат. В тот момент, когда рэйлфаны приступили к трапезе, раздался стук в дверь. На пороге появилась одна из северных красавиц и поинтересовалась, можно ли с нами познакомится. Ну конечно, дорогая, можно, нам тут так скучно. Зашла, чинно села на стул и с достоинством произнесла, опустив глаза вниз: Екатерина. Заметьте, не Катя, не Катюха или там какой-нибудь московский Катёнок, а Екатерина! Вторая фея – Ольга – оказалась слегка стеснительной, но уже через час мы мило общались в дежурке, расспрашивая их о Пинюге, УЖД и местных жителях. Про Пинюгскую молодёжь узнали то, что все парни квасят по-чёрному, а из развлечений только дискотека, да и то нашим феям она малоинтересна, посему как надоело. Более адекватная молодёжь уезжает жить в Киров или дальше. Ну или хотя бы учиться, что, например, делает Ольга, обучаясь в педагогическом институте. Екатерина же оказалась своя в доску. Девушка работала на УЖД в должности монтера пути. Узнали, что то самое озеро у насыпи зовется у местных Пинюгским морем и что население в ПГТ Пинюг около 2000 человек.

Так, в приятном обществе очаровательных северянок скоротался вечер. Обменявшись телефонами и «мэйлами», клятвенно пообещав не забывать, в двенадцать ночи двое вышли из диспетчерской. Пройдя последний раз по лесопилке, под какой-то рамой с угрожающе висящим на двух канатах бревном и мимо рамп, мы вышли на дорогу широкой колеи. Задержавшись, последний раз сфотографировав ночной ПТОЛ, пошли к зданию вокзала. Вон уж вдалеке в направлении Котласа замелькала светящаяся точка – поезд идет. Время – без пятнадцати час. Точка разрасталась в размерах, превращаясь в яркую желтоватую окружность, и через какое-то время над северной глушью пронёсся хриплый, но мощный гудок «ворошиловоградки!» Вэха гордо тянет местный поезд Луза – Киров. Вот он уже входит в горловину, ослепляя ожидающих низко посаженным прожектором. Все, прибыл. Бежим в конец. Нумерация опять с хвоста, поезд стоит три минуты! Богдан карабкается по ступенькам в вагон и принимает сумку у девушки. Раздается треск. А это он, перестаравшись, порвал ручки сумки у основания. Девушка смеётся. «Всё нормально, нормально. Спасибо!» Ошарашенный, он проходит к своему месту. Не вагон, а царство Морфея, это в час ночи-то! Проводница приносит постельное бельё. Рыжеволосая красотка с боковушки мягким северным выговором просит помочь ей раздвинуть полку. Да ради такого ангельского тембра и интонации можно не то что полку раздвинуть, да вообще на край света пойти (на худой конец на эту же полку или назад в Пинюг уехать). Ох, северянки!

Ну вот, постелили с горем пополам. Запрыгнули на полку, легли и провалились в глубокий здоровый сон.

Проснулись. За окном светло, поезд в окрестностях Кирова. Проезжаем Киров-Котласский, туалеты закрыты – санзона однако. Рыжая красотка болтает по мобильному… А вот наконец Киров-пассажирский. Не спеша вышли. Впереди вчерашняя дама, которой Богдан нечаянно порвал сумку. Он отводит глаза, чтоб спасибо еще раз не сказала. На память фотографируется 2ТЭ10В. Потом кафешка на платформе, где приобрели две промасленные пиццы и по стаканчику кофе. Глотнув горький и липкий напиток, поспешили на электропоезд. Наверное, со стороны было забавно наблюдать за этим забегом на короткие дистанции со стаканами, в которых плескался горячий кофе. Еще бы, электричка на Котельнич отправляется через пять минут. Стоит серо-зеленый милый сердцу круглый тазик ЭР9Пк-314. Внутри пластик, новые сидушки, все по-человечески, и кондукторы снуют туда-сюда с рулонами билетов. Два часа ехали до Котельнича, а навстречу один за другим проносились товарняки, ведомые ВЛ80С. Серьезное движение. Будто и электрички у нас в Подмосковье реже ходят.

Прибыли в Котельнич. На вокзале с билетами нет проблем. Дмитрий взял до Шарьи, дабы отдохнуть там денек у родни, а Богдан – до столицы, что, судя по выражению его лица, было ему не в радость. Времени до поезда оставалось довольно много, и можно поснимать. Но прежде чем заняться этим нелегким делом, неплохо было бы подкрепиться. Вот тут началась умора! Сначала пошли по перрону в сторону Кирова. Там, по словам Дмитрия, должна была быть очень приличная забегаловка. Нашли. Дверь закрыта на амбарный замок и, судя по всему, давно. Рядом стоит небольшая круглая постройка, напоминающая общественный туалет. Скорее всего бывшее подсобное помещение. Написано русским языком – «Закусочная». Зашли, нюхнули бомжатинки, перемешанной с запахом неизвестного медикамента, да и вышли. М-да. Идем на привокзальную площадь. Ага! Вот баня и закусочная в одном флаконе. Помещение небольшое, два стола и стойка. Столы заняты двумя девушками, поглощающими пиво, и шумным молодым человеком, выясняющим отношения с кем-то по телефону. Девчонки, плотоядно зыркнув, продолжили обсуждать свои важные девичьи дела, заливая их пивком. Так, меню. Пельмени. Есть? Нет?! А что есть? Ничего нет?! Бутерброды и вареные яйца?!!!

Твою мать! Здоровый городище, а отобедать негде. Заказываем по бутерброду и яйцу с майонезом – завтрак ферроэквинолога, однако. Вышли на Транссиб в кривую к мосту через Вятку и сделали несколько кадров ВЛ80С. Потом уже нами была обнаружена палатка «Куры гриль», где оказалась еще и шаурма, неаппетитного вида, но на вкус очень даже ничего. Просто заворачивать здесь не умеют так ловко, как наши южные «братья» в Москве. Напоследок умница-фортуна преподнесла лично Богдану подарок в виде автобуса ЛиАз677М белого колера. Позже, рассмотрев фотографию на экране цифровика, заметили пару настороженных глаз, сверкающих из под козырька кепки-«аэродрома». Вот теперь – полное удовлетворение. И снова продуктовый магазин, пиво «Уральский мастер». А потом оказалось, что до поезда осталось 15 минут. Пришлось пробежаться. Только отправился «Демидовский экспресс», как в горловине показался 339-й Чита–Москва, ведомый «теремком» под № 238. Процесс погружения в вагоны прошел без эксцессов. Приятно, что поезд, уже которые сутки пронизывающий нашу огромную Россию, выглядел очень чистым и аккуратным. Заняв свои места, рэйлфаны приходили в себя после бурной двухдневной деятельности, пытаясь поделиться впечатлениями, запивая их горячим кофе с печенюшками. И так до Шарьи, где сошел с поезда Дмитрий, оставив Богдана наедине с размышлениями.

В 4.15 поезд Москва-Чита прибыл на Ярославский вокзал, где, несмотря на раннее утро, уже было довольно суетно. Уныние захлестнуло путешественника в тот момент, когда он увидел толпу перед входом на станцию метро «Комсомольская». Что-то в этом было аномальное, неестественное и злое. Похожие ощущения испытал сутки спустя и Дмитрий, который в этот раз даже не стал выходить в Данилове во время часовой стоянки шарьинского поезда, чего с ним давно не бывало. Или они оба за столь короткое время успели пропитаться духом совершенно иной жизни? Честно говоря, даже в 5.30 утра, находясь в состоянии недосыпа, было забавно разглядывать замороченные лица-маски: смотрели они, будто не присутствуя здесь, словно из другого измерения. А мы из другого. Измерения, имя которому – Север.