В глубину вологодских лесов. Окончание
Прислано admin на Февраля 19 2009 12:18:38
(Предыдущая часть)
С. Костыгов
Часть 10. Илезка
Ну а пока наш коллектив выбирается назад из Вощара, следует сделать небольшое отступление, чтобы рассказать читателю о Брусенецкой УЖД одноимённого леспромхоза, на которую мы держим путь. 
Брусенецкая узкоколейка была запущена в эксплуатацию в 1955 году. Начиналась дорога в посёлке Игмас на берегу реки Сухоны. К середине 60-х годов на 27-м км магистрали УЖД возник лесной посёлок Илезка, ветка с 25-го км вела во второй лесной посёлок Васильево. В 1966 году протяжённость магистрали дороги составляла 30 км. На узкоколейке работали паровозы ВП4 и мотовозы МУЗ4 и МД54-4. Во второй половине 60-х годов на смену паровозам поступили два тепловоза ТУ4.
В 70-х–80-х годах леспромхоз получил один магистральный тепловоз ТУ7, тепловоз-дрезину ТУ6Д и огромное количество тепловозов ТУ6А. «Шестёры» базировались не только в Игмасе. Часть локомотивов была приписана к лесопунктам Илезка и Васильево. Они работали с рабочими и пассажирскими поездами, на строительстве усов, на хозработах, параллельно с магистральными тепловозами ТУ4 и ТУ7 осуществляли вывозку леса. Магистраль дороги к 1983 году достигла протяжённости 50 км, максимальная протяжённость дороги зарегистрирована в 1990 году – 54 км. Помимо магистрали на УЖД имелся ряд веток общей протяжённостью около 40 км. Это были ведущая в истоки речки Брусенки ветка с 10-го км, ветка с 11-го км, ведущая за Шогодское болото, а также самая большая ветка – Васильевская, протяжённостью более 20 км, ведущая на Шарженьгское болото. Кстати, на 11-м км была когда-то ещё одна старая ветка. По ней ездили на паровозах, поэтому и именовали её паровозной веткой. Новая же, построенная в эпоху тепловозов, стала называться тепловозной.
В 90-х годах темпы заготовки леса стали резко снижаться. Леспромхоз работал на окраинах лесного массива – на самом конце магистрали и на самом конце Васильевской ветки. Большая часть лесосырьевой базы была выработана, перспектива перехода в другие районы отсутствовала. С середины 90-х годов лесозаготовки начали приближаться к Игмасу. Дорубали отдельные делянки, по тем или иным причинам нетронутые ранее. Васильевский ЛП прекратил своё существование, заготовку леса вели только Игмас и Илезка. 
К 2000 году до минимума было сокращено пассажирское сообщение с посёлками. Пассажирский поезд Илезка – Игмас с заездом в Васильево, состоящий из тепловоза ТУ6А и одного классного вагона, курсировал два раза в неделю. В понедельник утром он привозил в Игмас школьников, а в субботу утром увозил их на выходные домой. Судя по всему, в Илезке оставался последний рабочий тепловоз, рабочих единиц в Васильево уже не было. Не было и дежурства диспетчера. Для занятия перегона машинисты руководствовались исключительно собственными соображениями о движении, впрочем, скорости были довольно низкими, и серьёзных аварий легко можно было избежать и так. Заготовка леса велась на 20-х километрах дороги. Дальше Илезки и Васильево линии УЖД эксплуатировались только «пионерками», заготовка леса в тех районах была окончательно прекращена. 
В том самом 2000-м Илья Некрасов – наш товарищ по увлечению, к сожалению, не смогший принять участие в этой экспедиции, был в Игмасе в ходе поездки коллектива Переславского железнодорожного музея, сотрудниками которого все мы до определённого времени являлись, но это отдельная тема. Так вот, один из местных жителей возил музейщиков (и Илью в том числе) на своей «пионерке» в Васильево, где сохранился брошенный паровоз ВП4. После списания из локомотивного парка этот паровоз в качестве котла работал в посёлке на отоплении бани, а после её разрушения был выброшен на улицу. Экспонат был интересный, и мы, конечно же, хотели его посмотреть. А ещё музейщики не были в Илезке, и что могло остаться там – было неизвестно!
В 2004 году на Брусенецкой УЖД побывали наши питерские товарищи (Саня, Лёха и Антон). Но приезд их в январе месяце оказался несколько неудачным. К тому времени узкоколейка была переведена в разряд сезонных и зимой не работала. В хозяйстве оставалось 4 «живых» тепловоза ТУ6А, которые они и смогли наблюдать в глубоких сугробах. По словам местных жителей, в летнее время вывозка леса по узкоколейке не регулярно, но велась. Работали на 20-м км. Пути за Васильево и Илезку, по их словам, были частично сняты, а частично разворованы. Сообщение с брошенными на произвол судьбы лесными посёлками велось зимой по автозимнику, а летом – на «пионерках». Так что наши «пионерки» в предстоящей экспедиции в Игмас должны были ой как пригодиться!
Миновали знакомую Тарногу, вышли на Устюгское шоссе. Пересекли у Нюксеницы широкую Сухону, пообедали в придорожном кафе да повернули направо, по указателю «Городищна–23 км». Асфальт закончился сразу за поворотом. В комплекс деревушек и деревень, именуемых одним общим названием – Городищенское сельское поселение, вёл пыльный грейдер. Миновав обширную Городищну, грейдер завернул на запад, обратно к Сухоне. За лесами возникла очередная цепь деревушек – Брусноволовский Погост и, наконец, село Брусенец, расположившееся на крутом берегу Сухоны при впадении в неё маленькой речки Брусенки. Показанный на карте паром через Сухону отсутствовал, судя по всему, уже очень давно. Напоминал о нём лишь старый автомобильный след, ведущий к берегу реки. С бетонных плит причала мужики ловили рыбу. А жаль, при наличии парома дорога назад сократилась бы на целых 100 км. Ведь шоссе на Вологду идёт совсем рядом, по противоположному берегу. А чтобы туда попасть, придётся делать длинный крюк по пыльному грейдеру через Нюксеницу.
В следующей за Брусенцом деревне – Монастырихе мы наткнулись на будку от тепловоза ТУ4, поставленного на волокушу. «ТУ4-2198, № 2», значилось на борту. А следующая деревня – Высокая – была заброшена. Пара крепких деревянных домов печально смотрела на песчаную дорогу пустыми окнами. Не осталось и показанных на карте деревень Гордяково и Шохта. Лишь заросшие травой руины развалившихся изб да покосившиеся гнилые заборы, средь которых колышатся густые травы под порывами гуляющих по сухонским берегам ветров.
После долгой езды по одичавшим, брошенным человеком местам, въехали мы в посёлок Игмас. Здесь были собраны все проявления окрестной цивилизации. Школа, клуб, несколько магазинов. По застеленным бетонными плитами поселковым улочкам бродил народ. Кто в магазин, кто в гости, кто домой с работы. Хотя насчёт работы я, кажется, погорячился. Проехав через центр посёлка, мы направились к берегу реки, у которого издалека виднелись два узкоколейных тепловоза ТУ6А, зелёный классный вагон. «Похоже, рабочий уже пришёл. Интересно, сколько ещё тепловозов на линии?» – мечтательно произнёс я.
Но классный вагон оказался снятым с рельсов, да и сами рельсы были откровенно ржавыми. И, кроме увиденных нами двух тепловозов и пары платформ, на рельсах ничего не было. «А где же остальные тепловозы и все сцепы?» – спросили мы у встретившего нас начальника маленькой частной организации, созданной на базе развалившегося в 2004 году леспромхоза. «В металлолом сдали!» – был ответ. Оказалось, что два года назад вывозка леса по узкоколейке была окончательно прекращена. Лес остался низкосортный, поэтому после отказа от него последнего потребителя Николаю Александровичу не осталось ничего, кроме как свернуть работу и заниматься продажей остатков транспортного хозяйства. К моменту нашего приезда все усы узкоколейки были разобраны, сама же магистраль, к счастью, ещё оставалась. Вела она в брошенный тогда же, в 2006 году, лесной посёлок Илезка. После развала леспромхоза оба лесных посёлка стали никому не нужны. В итоге Васильево, в котором к тому времени проживали всего две семьи, отошло к Городищенскому сельсовету. Автодорогу, как водится, туда не построили, зато узкоколейку разобрали. Разбирали её не железнодорожники. Леспромхоз отдал ветку сельсовету вместе с посёлком. И вот приехал со стороны Городищны трактор и начал дёргать рельсы прямо от стрелки магистрали в сторону Васильево. До Васильево, говорят, зимник со стороны деревень и так был плохой, а после того, как по нему рельсы повозили, вообще непроезжим стал. Так что у оставшихся в посёлке жителей теперь вообще альтернатив нет. И в магазин, и на почту – пешком через лес. До ближайшей деревни, в которую есть проезжая дорога, – 7 км. 
Обидно, что при ликвидации Васильевской ветки сдали в металлолом и паровоз, брошенный в Васильево. Проверить этот факт мы не смогли, но Николай Александрович убедил: «Был я там уже после того, как увезли последние рельсы. Там и ржавого гвоздя не осталось, не то что паровоза!» А вот куда более населённую Илезку сельсовет брать что-то не стал. Поэтому её решили выселить. Выселение посёлка началось в том же 2004 году, последние жители покинули посёлок в 2006-м. К тому времени магистраль УЖД за Илезкой уже была разобрана, вот и остался от дороги участок в 27 км, сохраняющийся до сих пор. В лес на тепловозе проехать ещё можно, но это случается крайне редко – нет надобности. В основном узкоколейка используется местными для езды в лес за грибами и ягодами, на охоту и рыбалку на «пионерках». «Съездите, посмотрите, – напутствовал нас Николай Александрович. – Да только что там смотреть-то… одна разруха!»
Машины поставили на территории лесопункта, охраняемой сторожем. Сфотографировали уникальный экспонат – ржавеющий на берегу реки катер-паром с установленной на него кабиной от списанного тепловоза ТУ6А или ТУ7. Питерцы его ещё в 2004-м приметили и окрестили в шутку ТУ7Т (торпедоносец). Дрезинки разгрузили на краю посёлка за станцией, где был наиболее удобный подъезд к УЖД. Во время разгрузки налетела на посёлок чёрная туча. Дождь был кратковременным, но сильным. Промочить лес и намочить рельсы успел. А этого-то мы и опасались. «Да, тяжеловато вам сейчас будет ехать по дороге нашей!, – сказал сторож, провожавший «пионерку» у осиротело стоящего на ржавых рельсах крайнего тепловоза ТУ6А. – Путь травой зарос, боксовать будете!»
В Игмасе сделали, как и в Айге. Лёха приехал «резервом» к ангару-гаражу, у которого мы оставили машины, и уже с нами (водителями) вернулся к месту разгрузки, к остальным ребятам. Проехали мы по унылой станции. От неё остались лишь два пути, остальные были либо сняты, либо раскантованы. Оглядели со стороны фундамент, на месте которого когда-то стояло депо. Насыпь недавно снятого пути вела к берегу реки, на площадку бывшего нижнего склада. Там виднелась насыпь кранового пути. Сам кран, как и весь лишний металл, был вывезен в прошлом году. 
Переезжавший узкоколейку на велосипеде паренёк с интересом оглядел две дрезины, снаряжённые вещами, и группу незнакомых людей, готовившихся к отправлению в лес. А мы, привычно разместившись на «пионерках», и медленно тронулись вперёд, в череду пушистых ёлочек, скрывающих узкоколейку.
УЖД обогнула посёлок. На его юго-западной окраине был второй переезд, рядом – беседка-навес. Когда-то здесь была остановка рабочего поезда. За переездом ровный путь, состоящий из рельсов Р24, прошёл через луг и нырнул в заросший кустами густой ольховый лес. Рельсы отчётливо выделялись на шпальном основании, чуть возвышавшемся над поросшим невысокой травой полотном насыпи. Вверху над узкоколейкой плотно смыкались пышные кроны деревьев. Получался высокий тоннель зелени, по которому мы шли на подъём, длинный затяжной подъём от реки. Первые километры насыпи были вытоптаны человеческими следами, вдоль рельсов вела уверенная тропа. Узкоколейка активно использовалась для походов в лес. Но чем дальше мы уезжали от Игмаса, тем тоньше становилась тропа. Наконец рельсы пошли в ровном ковре зелени. Здесь уже пешком не ходят, только на «пионерках».
За левой кривой подъём закончился. Справа пошла заросшая кустарником площадка давно разобранного разъезда 5-го км. Я облегчённо вздохнул: на подъём приходилось ехать в напряжении, следя, чтобы дрезина не сорвалась на мокрых рельсах в боксование; сейчас же можно было расслабиться. Сбросил газ и медленно покатился, поджидая следовавших на значительном удалении питерцев.
Деревья на всём протяжении плотно обступили узкоколейку. Где-то там, над лесом, снова парило тёплое солнце, здесь же, в лесном коридоре, было прохладно и сумрачно. Лишь редкие солнечные лучи попадали на насыпь, и их не хватало, чтобы высушить рельсы и мокрую после дождя траву. Чуть что – «пионерка» начинала боксовать, ещё хуже было то, что попадающая между колёсами и деревянными тормозными колодками вода значительно снижала тормозной эффект. Ехать приходилось на низких передачах, осторожно, внимательно присматриваясь к профилю дороги. Узкоколейка то спускалась к ручьям и болотцам, пересекала их по маленьким деревянным мосткам, то поднималась в сумрачный заросший подлеском смешанный лес. По сторонам мало что было видно – окруживший насыпь кустарник стоял плотной зелёной стеной.
На 10-м км влево пошёл прячущийся в траве путь, закончившийся насыпью разобранной ветки. Вскоре впереди показалась ржавая стрелка. Разъезд 11-го км, догадался я. Объездная разъезда сильно заросла ольховником. Вскоре путь в нём заканчивался. Похоже, в последнее время разъезд представлял собой просто тупик. Посреди раздельного пункта слева от насыпи была небольшая полянка, на ней – развалившийся сарай: то ли бывшее станционное здание, то ли просто избушка охотников.
На 12-м км у насыпи был сделан аккуратный навес для ожидания поезда, в заросли кустов уходила насыпь пути старого балластного карьера. До 14-го км узкоколейка состояла, в основном из прямых, дальше же начались сплошные переходящие из одной в другую кривые. Дорога вела вдоль русла реки Илезки, преобладала высокая насыпь, заросшая плотным кустарником. Вообще, чем дальше мы удалялись от Игмаса, тем уже становился коридор в окружающей узкоколейку растительности, а с 15-го км начались и завалы. Похоже, на тепловозе дальше 11-го очень давно не ездили, а дальше 15-го и на «пионерке» мы были чуть ли не первые в этом году!
Километре на 17-м, во время растаскивания завала, мы услышали сзади шум двигателя. Когда уже отправлялись, увидели догоняющую нас «пионерку». Ну, догонит, так пропустим, пускай сами воду с кустов стряхивают, решили мы и ушли в очередную кривую. Но «пионерка» так и не появилась из-за кривой, похоже, местные достигли пункта назначения.
Последние 10 километров дались нам тяжело. По лицу хлестали мокрые ветки, потоки застрявшей в листве дождевой воды низвергались на нас с каждого наклонённого над узкоколейкой куста. Дрезины боксовали, месили колёсами свежую траву. Миновали заросшую объездную разъезда 20-го км, устроили короткий перекур на небольшом безлесном участке пути, где узкоколейка пересекала болото Токовая Лыва. Стряхнули воду, очистили дрезинки от пуков травы и ободранных с деревьев листьев. Полюбовались маленьким моховым болотцем с торчащими из чёрной воды обрубками высохших берёз и сосен, красиво озарённым лучами заходящего солнца.
На 25-м км влево пошла изуродованная трактором насыпь Васильевской ветки. Путь обрывался сразу за стрелкой. Снова коридор зелени, брызги воды. Да когда же этот лес просохнет! И вот за кустами показалась входная стрелка станции. Илезка. Магистральный путь обрывается на краю поляны у пустого «пионерочного» гаража. В его продолжении идёт вереница выдранных шпал, в выемке прорезающая огромную поляну, на которой расположился посёлок. Справа от узкоколейки – несколько тепловозных кабин, полуразрушенные сараи. Слева – ряды домов, огороды, хозяйственные постройки, столбы с оборванными проводами. По улицам посёлка от дома к дому идут деревянные мостовые, сквозь серые доски пробивается пушистая молодая трава. Ряд домов изрядно разрушен – обвалились стены или рухнула крыша. Большинство же вполне приличные с виду, даже со стёклами. В центре посёлка – большой деревянный магазин, единственное кирпичное здание – бывший мини-кинотеатр. Поначалу даже не верилось, что посёлок выселен. На заборе развешаны половички, сушатся банки. Типичный леспромхозовский пейзаж, настораживает лишь мёртвая тишина, царящая над этим следом человеческой цивилизации, созданным зачем-то в глуши лесов и зачем-то здесь похороненным.
Вхожу в приоткрытую дверь барака. Внутри – прихожая, кухня, комната. Посередине – кирпичная печь. На кроватях разбросаны в беспорядке ненужные вещи, в углу – груда пустых бутылок, рваный матрац, старый проигрыватель с кучей грампластинок фирмы «Мелодия». На кухне осталась посуда, стоит на столе огромный черно-белый телевизор. На стене – календарь… 2004 год. И карта черноморского побережья. Да, жили же люди, совсем ещё недавно. Мечтали, наверное, на юг в отпуск поехать, а может, родственники у них там есть…
…Скрипели деревянные мостовые, перебрёхивались собаки, задорно смеялись на улице ребятишки. Играл за стеной соседский магнитофон, доносились со станции гудки маневрового тепловоза. И вот спустя несколько лет – всё! Тишина. Гробовая тишина, разбросанный скарб в потерявших своих хозяев покосившихся домах. И ни одной живой души, кроме случайно зашедших в оставленный всеми посёлок туристов…
В стоящей на берегу ручья баньке на стене висели мочалки, покоилось на лавке огромное железное корыто. В одном из сараев – самодельный точильный станок, тиски, разбросаны на верстаке инструменты. Тут же – блок цилиндров двигателя «УРАЛ», запчасти к мотоциклам. Захожу в магазин с вырезанной из дерева надписью «продовольственный», висящей над входом. Внутри – разбитая витрина, прилавок, на котором хаотично разбросаны ценники. В углу – деревянные счёты, пачка накладных. На печке – сетка для яиц, рядом картонная коробка с невывезенным товаром – футлярами для зубных щёток. На стене – плакат с изображением трелёвщика и надписью: «Работать лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня!» Да, наработались…
Ходить по заброшенному посёлку нужно было аккуратно. Проваливались сгнившие половицы в домах, рушились под тяжестью человека ступеньки крыльца, со скрипом прогибались деревянные мостовые. Как будто это не посёлок, а макет, бутафория для съёмок сюжета какого-то фильма про сталкеров. В одном из домов мы нашли груды бумаг – архив лесопункта. Видимо, кто-то забрал его из разрушенной конторы и перенёс домой. Здесь были путевые листы и наряды на автомашины и тепловозы за 70-е – 80-е годы, больничные листы, отчёты по заготовке леса и прочее. А за пустым магазином «промтовары», судя по всему, ликвидированным гораздо раньше продуктового, обнаружились останки грузовой дрезины ГМД и кузов пассажирской дрезины ПД1. Обе единицы когда-то принадлежали Илезскому лесопункту.
Но вот «круг почёта» был завершён. Красное солнце уже садилось над лесом, и пора было устраиваться на ночёвку. Только где ставить палатки? Лес на всём протяжении узкоколейки представлял собой притопленный водой бурелом. Здесь нигде ровного места не найдёшь, впрочем, как и сухого. Одно болото… В Илезке ночевать тоже не стали. Во-первых, как ни крути, жутковато ночью в таком месте. А во-вторых, поляна была тоже приболоченная, и над широкими лужами кружились полчища комаров. 
Поехали назад, в сторону Игмаса. В лесном коридоре уже давно царствовали сумерки, зато ветки деревьев наконец подсохли, не мочили пассажиров дрезины. Назад путь пошёл быстрее. Дорога проверена, где нужно – прорублена. «Пионерка» вот только местная где-то болтается. А вот и она, стоит, снятая с рельсов на 17-м км. От этого места в лес начинается тропа. Ведёт она в болотистую долину Илезки. Значит, ушли хозяева дрезины на рыбалку иль на охоту.
Единственное место, которое нам приглянулось для ночлега, был старый балластный карьер на 12-м км. «Пионерки» оттащили от узкоколейки по насыпи бывшего карьерного пути. На карьере было достаточно ровно и сухо, вот только комаров – как в Илезке. Впрочем, теперь так, наверное, в лесу везде. Побаловала нас природа, и хватит! За время экспедиции прошло много тёплых дней, и летучие гады успели изрядно расплодиться.
Искры костра, как и день, и два назад, летели в серое июньское небо. Стоял вокруг освещённый пламенем лес. Но сегодня участники экспедиции не стали рассиживаться у костра, а, поужинав, сразу отправились спать. Устали за долгое, насыщенное впечатлениями путешествие. Завтрашний же день не обещал ничего интересного. Погрузка в машину, пыльный грейдер на Нюксеницу, бесконечный асфальт шоссе. Завтра – день возвращения домой. Нам с Ромой – в Москву, а остальным ребятам – в Питер. Закончился отпуск, закончилась экспедиция. Остаётся только смотреть фотографии да вспоминать!
Заключение
Привычно собраны вещи, «пионерки» поставлены на путь. Треск прогреваемых движков и плавное трогание вперёд. Нарастающий стук колёс, освежающий ветерок в лицо. Он как раз к месту, ведь, несмотря на 10 утра, в лесу уже очень жарко и душно. Где-то там, над пышными кронами деревьев, безоблачное голубое небо. Палит солнце. На северах наступило лето, окончательно и бесповоротно! Природа благодушно провожает нас, искателей приключений, домой.
Грохочут на стыках колёса дрезины,
На выбросе скрипнет рессора порой.
Проносятся мимо осины и ели,
Болотца с мостками и тёмной водой.
Леса и опушки, поляны с цветами,
Ложбины с густою лесною травой…
Из темного коридора зелени «пионерки» вырываются на простор. Редеет лес, плывут по обочинам узкоколейки пышные травы. Дрезинка тихо катится на выбеге. В конце спуска – кривая, а за ней уже видны крыши домов, серые заборы огородов Игмаса. Заканчивается наше путешествие, неприметный рельсовый путь подходит к концу. Что ж, до свидания, узкоколейка! До новых встреч!
30.07.2008 г.